Форум » Дискуссии » О стратегии ,Жомини,Клаузевиц,Мэхэн ,Свечин » Ответить
О стратегии ,Жомини,Клаузевиц,Мэхэн ,Свечин
milstar: Pojawilos# rjad novix teorij -setecentricheskaja wojna,informazionnie ydari . S tochki zrenija awtora bolee polezno poznakomitsja 1. s woennoj klassikoj 2. wojnami welikix kapitanow istorii -Thengiz-Khana,Atilli,Timura,Napoleona ,Gannibala i dr. 3. Naibolee intensivnimi wojnami istorii -Stoletnej ,30-letnej ,1 i 2 mirowoj dan' ocenku poslednim wojnam i konfliktam s dannoj tochki zrenija ################################################# Жомини О стратегии Глава первая. Определение и основные принципы Мы будем в нашем исследовании держаться последовательности, в которой комбинации, с какими может иметь дело армия, представляются ее начальникам с момента объявления войны; мы, естественно, начнем с самых главных, образующих в некотором роде план операций; таким образом, мы будем следовать по пути, противоположному тактике, в которой приходится начинать с мелких подробностей, чтобы придти впоследствии к построениям и действиям большой армии. Следовательно, мы предполагаем, что перед нами армия, начинающая кампанию; первой заботой ее полководца должно быть установление соглашения с правительством относительно характера войны, которую он будет вести; затем он должен будет основательно изучить театр своей деятельности и, наконец, выбрать в согласии с главой правительства наиболее соответствующую оперативную базу, сообразуясь с условиями, образуемыми очертаниями своего государства и границами союзников. Выбор этой базы и еще более намеченная к достижению цель служат основанием для определения оперативной зоны. Главнокомандующий наметит первый объект своих операций и изберет операционную линию, ведущую к этому пункту, или как временную линию, или как постоянную. Армия, двигающаяся по этой операционной линии, будет образовывать операционный или стратегический фронт: желательно, чтобы армия располагала позади этого фронта оборонительной линией, которая могла бы явиться опорой в случае необходимости. Позиции, которые будут временно занимать корпуса армии на операционном фронте или на оборонительной линии, будут являться стратегическими позициями. Когда армия подойдет к своему первому объекту и противник начнет оказывать сопротивление ее предприятиям, она должна будет или атаковать его, или будет маневрировать [106] с целью вынудить его к отступлению; в этих видах она изберет одну или две стратегические маневренные линии, которые, будучи временными, могут несколько уклоняться от общей операционной линии, с коей их не следует смешивать. Чтобы связать фронт операций с базой, по мере продвижения вперед формируются этапная линия, линия подвоза, магазины и т. д. Если операционная линия несколько растянута в глубину и имеются неприятельские отряды на угрожающем удалении, то придется выбирать — атаковать ли и прогнать эти отряды, или же продолжать операцию против неприятельской армии, не заботясь о второстепенных отрядах, или только ограничиваясь установлением за ними наблюдения: если выбор остановится на последнем методе, то результатом будет образование двойного оперативного фронта и необходимость выделения крупных сил. Если армия приблизится к своему объекту и противник захочет оказать сопротивление, то произойдет сражение; если столкновение это окажется нерешительным, то последует остановка, и затем борьба возобновится; если будет одержана победа, то продолжается развитие операций с целью достигнуть первого объекта, продвинуться далее и избрать себе второй. Если содержание первого объекта заключается в овладении важной крепостью, то начинается осада. Если армия недостаточно многочисленна, чтобы продолжать свое продвижение, оставив позади осадный корпус, то она займет стратегическую позицию, чтобы прикрыть осаду; таким образом, итальянская армия в 1796 году, едва насчитывавшая 50 тысяч бойцов, не смогла пройти мимо Мантуи и проникнуть в глубь Австрии, оставив перед этой крепостью 25 тысяч человек, так как против нее находилось еще 40 тысяч на двойной линии Тироля и Фриуля. Наоборот, в тех случаях, когда у армии оказалось бы достаточно сил, чтобы извлечь — больше выгод из победы, или же если не приходится иметь дело с осадой, то она двигается на второй, еще более важный объект. Если этот пункт находится на известном удалении, будет крайне важно создать себе промежуточную опору. С этой целью будет создана временная база посредством одного или двух обеспеченных от нечаянного нападения городов, которые, конечно, будут заняты; или же придется создать небольшой стратегический резерв, который будет прикрывать тыл: крупные магазины будут обеспечены временными укреплениями. Если армии придется переправляться через значительные реки, то в спешном порядке будут построены предмостные укрепления, а если эти мосты будут находиться внутри окруженных стенами городов, то придется возвести несколько укреплений, [107] чтобы усилить обороноспособность этих пунктов и удвоить силу временной базы или располагаемого там стратегического резерва. Если же, напротив, сражение будет проиграно, то последует отступление, с целью приблизиться к базе и почерпнуть там новые силы путем привлечения к себе выделенных отрядов и использования крепостей и укрепленных лагерей, которые или остановят противника, или принудят его разделить свои силы. Когда приближается зима, то переходят на зимние квартиры; или же операции продолжаются той из обеих армий, которая, явно одержав верх и не усматривая серьезных преград в неприятельской линии обороны, захотела бы использовать свое превосходство: в последнем случае будет иметь место зимняя кампания. Это решение, являющееся во всех случаях равно тяжелым для обеих армий, не вызывает комбинаций особого порядка и лишь требует удвоения энергии в действиях, чтобы возможно скорей достигнуть развязки. Таков обычный ход войны: и такова же последовательность, которой мы будем придерживаться при исследовании различных, связанных с этими операциями, замыслов. Все замыслы, охватывающие театр войны в целом, относятся к области стратегии и сводятся к следующему: 1. Определение театра войны и различных представляемых им комбинаций. 2. Выбор и устройство постоянной базы и оперативной зоны. 3. Определение избираемого для наступления или обороны объекта. 4. Установление решительных пунктов театра войны. 5. Оперативные фронты и оборонительные линии. 6. Выбор операционных линий, идущих от оперативной базы к вышеупомянутому объекту или оперативному фронту. 7. Лучшая из стратегических линий, которую следует избрать для данной операции. Различные маневры, к которым следует прибегнуть, чтобы использовать эти линии в их различных комбинациях. 8. Временные оперативные базы и стратегические резервы. 9. Марши армии, рассматриваемые, как маневр. 10. Магазины, рассматриваемые в их отношении к маневрированию армий. 11. Крепости, рассматриваемые, как средство стратегии, как убежище для армии или препятствие для ее марша; осады, которые надлежит предпринять, и прикрытие их. 12. Укрепленные лагеря, предмостные укрепления и т. д. 13. Демонстрации и выделение крупных отрядов. Независимо от этих комбинаций, принципиально входящих: в проект общего плана первых операций кампании, существуют [108] и другие операции смешанного порядка, относящиеся к стратегии, в отношении их общего руководства, и к тактике в отношении их выполнения, как-то: переправы через большие и малые реки, отступления, зимние квартиры, внезапные нападения, высадки, конвоирование крупных транспортов и т. д. 2-й отдел — это тактика, т.е. маневрирование армии в день сражения или боя, и различные порядки, в которых надлежит водить войска в наступление. 3-й отдел — это логистика или практическое искусство передвигать армии: технические подробности походных движений, боевых порядков, расположения на отдых биваком и по квартирам, одним словом — выполнение стратегических и тактических замыслов. Точное определение демаркационной линии между этими различными отраслями науки явилось поводом для нескольких легких пререканий. Я определил стратегию, как искусство вести войну по карте, искусство охватывать весь театр войны. Тактика—это искусство драться на местности, располагать силы сообразно с местными условиями и вводить их в бой на различных пунктах поля сражения, т. е. на пространстве в 16 — 20 километров{63}, на котором действующие части в течение самого боя могли бы получать и исполнять приказы. Наконец, логистика в сущности представляет лишь науку о подготовке к применению двух других наук. Мое определение критиковали, но лучшего определения не дали. Бесспорно, что много сражений были решены стратегическими движениями и даже являлись лишь серией подобных движений, но это имело место лишь при столкновении с разбросавшимися армиями, т. е. в случае, представляющем исключение. Таким образом, хотя общее определение и относится лишь к регулярным сражениям, тем не менее оно не является неточным {64}. Итак, независимо от приемов выполнения в соответствии с местностью, с моей точки зрения, большая тактика содержит следующие разделы: 1. Выбор позиций и рубежей для оборонительных сражений. 2. Активная оборона в бою. 3. Разнообразные боевые порядки и основные маневры для атаки неприятельского расположения. [109] 4. Столкновение двух армий на марше и случайные сражения. 5. Внезапность в армейском масштабе. 6. Расположение войск перед боем. 7. Атака позиций и укрепленных лагерей. 8. Внезапные нападения. Все прочие военные операции представляют детали малой войны, как-то: прикрытие транспортов, фуражировки, частные бои авангардов и ариергардов, даже атака мелких отрядов, одним словом, все то, что должно быть выполнено дивизией или изолированным отрядом. Основной принцип войны Основной целью этого труда является доказать, что все военные операции охватываются одним основным принципом. Этот принцип должен господствовать на первом месте во всех операциях, как непременное условие их добротности. Он состоит в следующем: 1. Стратегические комбинации должны последовательно передвигать главные силы армии на решительные пункты театра войны и, насколько это возможно, против неприятельских сообщений, не подвергая при этом риску собственные сообщения. 2. Маневрировать так, чтобы главные силы вступали в бой лишь с частями неприятельской армии. 3. В день сражения тактическими маневрами также направлять главные силы на решительный пункт поля сражения или на тот пункт неприятельского расположения, который важно преодолеть. 4. Действовать так, чтобы эти массы не только прибывали на решительные пункты, но чтобы они и вводились в бой энергично и одновременно, т. е. производили дружное усилие. Этот принцип показался столь простым, что у него не было недостатка в критиках. Мне ставили в упрек, что очень легко советовать направлять главные силы на решительные пункты и уметь их вводить там в дело, но что искусство и состоит именно в том, чтобы правильно установить эти пункты. Будучи далек от того, чтобы отвергать столь простую истину, я признаю, что было бы по меньшей мере наивно выдвигать столь общий принцип, не дополнив его всеми необходимыми комментариями, чтобы дать усвоить различные случаи его применения. Поэтому я сделал все, чтобы дать возможность каждому, стремящемуся научиться офицеру легко устанавливать решительные пункты на стратегической или [110] тактической шахматной доске. Далее читатель найдет определение этих различных пунктов и указание, какие из них относятся к различным военным комбинациям. Военные, которые, внимательно обдумав эти главы, будут продолжать полагать, что установление этих решительных пунктов представляет неразрешимую задачу, должны отчаяться когда бы ни было что-либо понять в стратегии, Театр, операций, действительно, всегда представляет лишь три зоны, правую, левую и центральную. Точно также каждая зона, каждый оперативный фронт, каждая стратегическая позиция и оборонительная линия, как и каждый тактический фронт боя, никогда не имеют других подразделений, т.е. два крыла и один центр. Одно из этих трех направлений всегда явится подходящим, чтобы следовать по нему к важной цели, которую желательно достигнуть, одно из двух других отдалится от него сравнительно менее, а третье будет представлять полную его противоположность. Исходя из этого, комбинируя неприятельские позиции с географическими пунктами и намечаемыми планами, всякий вопрос о стратегическом движении, или о тактическом маневре, по видимому, всегда будет сводиться к тому, чтобы знать, следует ли маневрировать вправо, влево или прямо перед собой: выбор между тремя столь простыми альтернативами не представляет загадки, достойной нового сфинкса. Я, тем не менее, далек от того, чтобы полагать, что военное искусство всецело состоит лишь в выборе хорошего направления, по которому надлежит устремить массы; однако, нельзя отрицать, что этот выбор несомненно представляется основой стратегии. Довершение того, что сможет подготовить хороший замысел, будет уже зависеть от искусства выполнения, от умелости, от энергии и глазомера. Итак, прежде всего мы применим вышеприведенный принцип к различным стратегическим и тактическим комбинациям, а затем докажем историей двадцати знаменитых походов, что все успехи или неудачи являлись результатом применения или упущения этого принципа, имевших место в действительности. http://wcry.narod.ru/classic2/10.html
Ответов - 91, стр:
1 2 3 4 5 All
milstar: Свечин Стратегия — искусство военных вождей. Стратегия — искусство полководцев, по преимуществу, искусство тех лиц, которые призваны решать основные проблемы, выдвигаемые обстановкой войны, и передают свои стратегические решения для исполнения оперативному искусству. Стратегия, это — искусство всего высшего командного состава армии, так как не только командующий фронтом и командующий армией, но и командир корпуса не сумеет справиться со своими оперативными задачами, если у него не будет ясного стратегического мышления. Во всех случаях, когда оперативному искусству предстоит сделать выбор между двумя оперативными альтернативами, оператор не найдет оправдания того или иного оперативного метода, оставаясь в пределах оперативного искусства, а должен подняться в стратегический этаж мышления. Тогда как тактика живет решениями, требуемыми моментом, и вся тактическая работа отличается крайней злободневностью, стратегия начинается там, где виднеется ряд последовательных целей — этапов к достижению конечной цели войны. Стратегия должна широко заглядывать вперед и учитывать будущее в очень широкой перспективе. Стратег шагает операциями; эти шаги стратегии растягиваются во времени на несколько недель и даже месяцев. Стратег должен глубоко учесть обстановку и возможные ее изменения, чтобы не менять основ своей директивы, когда операция достигнет лишь начала своего развития. Стратег должен быть дальнозорким, чтобы оперативное и тактическое искусство могли работать планомерно. Немцы до мировой войны считали, что, благодаря Клаузевицу, остающемуся для других армий непонятным, они обладают монополией стратегической дальнозоркости. Дальнозоркость возможна лишь при условии широкого идейного кругозора; можно легко указать целый ряд тактиков, бывших умственно ограниченными людьми, но выдающихся стратегов в числе последних мы не найдем. Каждый вождь, указующий путь, является хотя бы отчасти пророком. Неизмеримо значение правильно указанной и реально очерченной цели для деятельности человеческих масс. Стихия разрозненных действий, общий разброд в результате непланомерности, перекрещивание намерений, взаимно уничтожающиеся усилия — все это исчезает, когда устанавливается общий уклон к намеченной вождем цели. Действия упорядочиваются, сливаются в небольшие ручьи, текущие по уклону к цели и создающие в результате одно обширное течение; усилия всех и каждого во всех вопросах как бы самостоятельно и естественно устремляются в указанном направлении. Указание верной цели обусловливает бурный поток мыслей и воли. Ответственные политические деятели должны быть знакомы со стратегией. Изучение стратегии требуется не только для высшего командного состава армии. Стратег, дающий директивы инстанциям, непосредственно руководящим операциями, должен отдавать себе ясный отчет в тех пределах, которые являются достижимыми для оперативного искусства с наличными средствами, и обладать острым оперативным и тактическими глазомером, чтобы ставить действия своих войск в возможно выгодные условия. Точно так же и политик, выдвигающий политическую цель для военных действий, должен отдавать себе отчет в том, что достижимо для стратегии при имеющихся у нее средствах, и как политика может повлиять на изменение обстановки в лучшую или худшую сторону. Стратегия является одним из важнейших орудий политики; политика и в мирное время в значительной степени должна основывать свои расчеты на военных возможностях дружественных и враждебных государств. Бисмарк не мог бы так авторитетно руководить политикой Пруссии, если бы не отдавал себе глубокого отчета в положении на театре войны. Обязательность знакомства со стратегией для всего комсостава. Для достижения дружной работы огромных масс на тянущихся на сотни верст фронтах необходима серьезная стратегическая подготовка частных начальников. Эта истина была несколько забыта во время позиционного периода мировой войны, благоприятствовавшего развитию крайней централизации управления. Командирам корпусов в обстановке маневренной войны сплошь и рядом приходится принимать ответственные решения, дающие операции тот или иной стратегический уклон. 16 августа 1870 года III прусский корпус генерала Альвенслебена вышел на большую дорогу Мец-Верден; армейское командование, направляя III корпус, полагало, что он выйдет на дорогу уже после отхода к Вердену из Меца армии Базена и будет следовать за ее хвостом. В действительности же, генерал Альвенслебен оказался не за хвостом французской армии, а перед ее головой, и загородил ей дорогу. Альвенслебен, несмотря на возможность получения в течение дня поддержки только со стороны одного (X) корпуса, решил вступить в бой (сражение при Марс-ла-Туре) со всей французской армией, насчитывавшей 5 сильных корпусов. Это ответственное решение, имевшее результатом пленение впоследствии армии Базена в Меце, могло быть принято лишь на основании стратегической оценки обстановки. Приведем еще более убедительный пример. В промежутке между пограничным сражением и операцией на Марне из состава сводной кавалерийской дивизии армии Манури был выдвинут сильный разъезд капитана Лепик, постепенно отходивший перед наступавшими правофланговыми колоннами германской армии Клука. В 11 ч. 30 м. 31 августа 1914 г. капитан Лепик, находясь к северо-западу от Компьена, с удивлением заметил, что огромные колонны немцев, вместо того, чтобы продолжать движение в южном направлении, на Эстре-Сен-Дени, свернули на Компьен. Это удивление, невидимому, не отразилось ни на характере донесения капитана Лепика, ни на участи его: донесение пошло нормальным образом, со включением его в разведывательные сводки. Между тем, если простейшим образом стратегически осмыслить явление, наблюденное капитаном Лепиком, то становится совершенно ясным, что немцы отказываются включить Париж в район своего охвата и устремляются всеми силами в промежуток Верден — Париж, подставляя свой правый фланг под удары из Парижа. Высшее французское командование усвоило эту истину только через 80 часов, к вечеру 2 сентября; а между тем она имела колоссальное значение, давая все предпосылки для комбинирования победы на Марне. Если бы капитан Лепик и все инстанции, по которым направилось блуждать его донесение, были стратегически лучше подготовлены, то, возможно, планомерную подготовку к операции на Марне французское командование смогло бы начать на двое суток раньше, вечером 1-го сентября; потеря 40 часов дорогого времени не всегда пройдет даром. Сколько ценнейших донесений летчиков и разъездов не было использовано нами в мировую войну вследствие известной стратегической тупости начальников и штабов! Вспомним хотя бы богатые разведывательные данные, которые мы имели во время Самсоновской операции — хотя бы о сосредоточении 1-го германского корпуса, и которые не были учтены ни армейским, ни фронтовым командованием. В гражданскую войну, иногда при недостаточных средствах связи, часто при недостаточной авторитетности управления, решения частных начальников могли играть в области стратегии крупную роль. В неудаче варшавской операции 1920 г. стратегическая немочь имела большое значение. Стратегические ошибки заметны в работе всех инстанций. Достаточно сравнить действия 16-й красной армии 15-18 августа 1920 г. с действиями германской армии Клука 5-7 сентября 1914 г., чтобы установить несомненно меньшую стратегическую восприимчивость красного командования по сравнению с немецким. Действия Клука отнюдь не безгрешны; но мы видим две армии, над которыми навис фланговый удар и массивная, огромная армия Клука даже с излишней. щекотливостью делает огромный скачок назад, поворачивается и всеми своими силами отбивает удар французов; а наша 16-я армия пассивно следит, как одна за другой ее дивизии, взятые во фланг, уничтожаются противником, действия которого еще 13 августа 1920 г. можно было совершенно ясно предвидеть. Мы будем еще иметь случай подчеркнуть, что Красная армия более всякой другой нуждается в уделении серьезного внимания вопросам стратегии. Между тем, в иностранных армиях признается необходимым широкое распространение в армии здравых стратегических идей. Эрц-герцог Карл уже в 1805 г. счел необходимым издать стратегическое наставление для австрийского генералитета; Мольтке последовал его примеру в 1869 г.; перед мировой войной германская и французская армии располагали наставлениями для высшего комсостава; в Англии в 1920 г. была издана часть 2-я полевого устава, имеющая аналогичное значение; соответственная работа ведется и в Красной армии. Правда, эти уставы по преимуществу имеют оперативный, а не стратегический характер, и стратегия, по самой природе своей, сопротивляется кодификации ее положений в уставном порядке. Но необходимость усилий по поднятию уровня стратегического мышления комсостава всюду является признанной. Изучение стратегии лишь небольшим кругом комсостава, например, генеральным штабом, ведет к созданию "стратегической касты"; изолированное положение стратегии толкает ее на путь ученого педантизма, отрывает от практики, создает в комсоставе крайне нежелательный разрыв по стыку стратегов и тактиков, уничтожает взаимное понимание между штабами и строевыми частями. Стратегия не должна являться латынью, делящей армию на посвященных и не посвященных! Приступ к изучению стратегии должен относиться к началу серьезных занятий военным искусством. Необходимость изучения стратегии всем командным составом армии вытекает из того, что нельзя откладывать изучение стратегии до момента выдвижения на ответственный полководческий пост. Стратегия относится к числу тех дисциплин, преуспевание в которых находится в очень слабой степени от запоминания наставлений, делаемых с кафедры, от усвоения логических построений, заключающихся в стратегических учебниках, Иллюзорным является единство доктрины, базирующееся на единстве стратегических инструкций. В стратегии центр тяжести заключается в выработке самостоятельной точки зрения, что, прежде всего, требует серьезной самодеятельности. Нужно освоиться уже в начале военной службы со стратегическими вопросами и под их углом зрения изучать военно-историческое прошлое, оценивать пережитые лично военные события и рассматривать современную эволюцию военного дела. Изучение стратегии должно являться задачей каждого, рассчитывающего принять ответственное участие в войне. Армия, стремящаяся преодолеть свойственную ей тяжеловесность маневрирования, не должна делать занятия стратегией уделом немногих военных мыслителей. Стратегической мысли должно быть отведено широкое место на полевых поездках, в военной литературе, на докладах военно-научных обществ. Военной истории необходимо сделать значительное усилие, чтобы перейти от так называемых "стратегических очерков", представляющих изложение в самых крупных чертах внешнего хода событий, к действительно углубленной критике важнейших решений, принятых на войне. Задача курса стратегии. Задача курса стратегии не в том, чтобы исчерпать сколько-нибудь полно почти беспредельную область этой дисциплины, а в том, чтобы начерно подготовить почву для дальнейшей самостоятельной работы мысли, указать направления, в которых она должна развиваться, создать условия для упорядочения отдельных усилий, Особенно важным преподавание стратегии в высших военно-учебных Заведениях является в нашу переходную эпоху, когда не только Европа, но и весь земной шар начинает обрисовываться, как совершенно новый стратегический ландшафт, когда военное искусство во многих отношениях переходит к новым методам и приемам ведения войны и в обстановке назревающих социальных потрясений приобретает новые формы. Настоящий труд ставит себе скромную задачу — явиться только напутствием к самостоятельной стратегической работе, помочь читателю занять и исходное положение и дать ему несколько широких перспектив, чтобы содействовать скорейшему выходу стратегического мышления из закоулков и тупиков на прямую дорогу. В этой работе мы стремимся наметить основные вехи стратегической современности; мы предполагаем знакомство читателя с предшествующей эволюцией военного дела. Военная история. История военного искусства является совершенно необходимым введением к настоящему труду; без такого введения мы рискуем остаться совершенно непонятыми. Не остановив предварительно своего внимания на важнейших военных явлениях истории, не омеблировав своего мышления рядом военно-исторических фактов, мы подвергаемся опасности заблудиться в абстрактных положениях теории стратегического искусства; польза, которую мы из нее извлечем, будет пропорциональна тому опыту и военно-историческому багажу, которым мы располагаем, приступая к занятиям по стратегии.
milstar: Критика и опыт должны идти рука об руку. Изучение стратегии мало производительно без военно-исторических знаний, но сознательная работа мысли над военной историей становится, в свою очередь, возможной лишь на основе определенного стратегического кругозора. Ведь в военной истории одно запоминание фактов может, в лучшем случае, дать нам представление лишь об известных шаблонах, когда-то существовавших при ведении военных действий. И в военной истории ценность представляет, главным образом, самостоятельная работа. Как ни трудно сделать серьезную самостоятельную стратегическую оценку какого-либо важного момента в военной истории, охватывающею реальную действительность в целом, эта работа по отношению к историческому прошлому все же легче, чем на войне, в обстановке сегодняшнего дня. Все содержание стратегии представляет, по существу, размышление над военной историей. И стратегия, по завету Клаузевица, должна избегать перехода от формы размышления, к жесткому руслу точно отчеканенного учения из правил, выводов и заключений. Русский военный историк обычно стремится вслед за фактическим изложением событий развернуть свои выводы и заключения, часто весьма ограниченного размаха и углубления. Историк школы Клаузевица, изложив факт, переходит к размышлению над ним (Betrachtung). Различие между терминами — вывод, с одной стороны, и размышление — с другой, отражает и различное понимание отношений теории к реальному бытию. Вопросы военной истории особенно близки для лица, занимающегося стратегией, так как по своему методу стратегия представляет лишь систематизированное размышление над военной историей. Отрыв от исторической почвы так же опасен для стратега, как и для политика: ввиду многочисленности действующих факторов и сложности связывающих их отношений теоретический, умозрительный подход, не улавливающий всех данных, необходимых для правильного решения, часто может привести к грубейшим ошибкам. В стратегии, как и в политике, курица часто высиживает утят — последствия оказываются вовсе не похожими на породившие их причины. Например, все стратегические писатели до мировой войны считали, что железные дороги — фактор, ускоряющий развитие военных действий, придающий им с самого начала решительный характер, обуславливающий применение исключительно стратегии сокрушения при этом всеми упускалось из виду уравновешивающее влияние железных дорог, которые помогают обороне, задерживают оторвавшегося от них наступающего, позволяют заштопывать прорывы на фронте, облегчают возможность использования на фронте всех сил государства. В результате, ускоренный способ передвижения по железным дорогам в мировую войну высидел утенка — неподвижный позиционный фронт и стратегию измора. К сожалению, современное состояние военной истории не удовлетворяет самых скромных пожеланий стратегии. Непропорционально сильное развитие первой части настоящего труда — об отношениях политики и стратегии — обусловлено той научной прострацией, в которой находится у нас военная история. Мы вовсе не имеем истории войн; в лучшем случае так называемая военная история представляет только оперативную историю. С тех пор, как произошло разделение военной истории на историю военного искусства и историю войн, широкие точки зрения стали достоянием первой, а вторая начала мельчать, игнорируя роль политики и стремясь изучить лишь ход операций. Причинная связь военных событий ищется лишь под углом зрения чисто военных соображений, что, безусловно, ошибочно. Поучительность теряется, нарождается много иллюзий; стратегия вопиет об искажении логики событий военными историками; она не только не может опереться на их труды, но вынуждена затрачивать лишние усилия на то, чтобы рассеять посеянные ими предрассудки. Читатели, интересующиеся стратегией, найдут более вызывающих на размышление замечаний не в военных трудах, в особенности не в "стратегических очерках", а в политической истории прошлых войн. Маневры. Но изучение стратегии, параллельно с размышлением над прошлым, должно заключать и размышления над настоящим. Всякий опыт в области человеческих отношений относится к минувшему, а стратегия должна всемерно тянуться к разгадке будущего. Многие предпосылки, определявшие в минувших войнах стратегический ход событий, ныне исчезли; на место их народились новые предпосылки. Только в редких случаях мы можем, пока не вспыхнет война, произвести эксперимент, чтобы установить их действительность. Так, французский генерал Леваль опытным путем доказал возможность стратегического сосредоточения на немецкой границе с плотностью до 15-20 тысяч бойцов на километр фронта, что требует движения всей пехоты, кавалерии и полевой артиллерии без дорог, по колонным путям, с целью оставить существующие сквозные дороги для работы снабжения и подвоза тяжелой артиллерии. Для оперативного искусства роль эксперимента, в весьма несовершенной форме, могут играть большие маневры. На них возможно изучить переброску крупных частей в условиях современной техники, организацию связи и технику управления на широких фронтах; но уже вопросы снабжения и воздушной разведки, вследствие невозможности в мирное время создать в полном объеме тот тыл, который будет работать на войне, нельзя проконтролировать маневренным испытанием. Даже важнейшие оперативные вопросы, связанные с боевыми действиями, — ширина фронтов, продолжительность боевых столкновений, нормы расхода огнеприпасов, количественное превосходство на участках атаки, — не могут быть сколько-нибудь учтены в результате самых обширных и дорого стоящих экспериментов мирного времени. Еще меньше можно думать о стратегическом маневренном опыте. Большие маневры, которым когда-то отводилось крупное значение в подготовке вооруженных сил, все более приобретают характер гигантского тактического парада, демонстрации слаженности и боеспособности армии. Военная игра. Если воспроизведение военных действии на маневрах слишком далеко уклоняется от военной действительности, то мы можем попытаться перенести наши упражнения с местности на карту. При изучении тактики метод решения тактических задач на карте является основным. Точно так же он может дать многое при изучении оперативного искусства. Однако, главная ценность этого метода не в исследовании новых вопросов, а в натаскивании, в передаче наставником ученику практических сноровок; задачи на плане позволяют изучить преимущественно техническую сторону искусства, оставляя принципиальные вопросы на втором плане. Поэтому в стратегии решение задач на карте имеет весьма относительную ценность; техника стратегического распоряжения очень не сложна. Чтобы несколько выдвинуть принципиальные вопросы, прибегают к методу военной игры, т. е. ведения двухсторонних упражнений на карте. Техника в этом случае отходит на второй план, и на все упражнение приходится смотреть лишь как на подбор известного материала, в интересных географических условиях, при современных данных организации и техники, для заключительной дискуссии. Ценность такой дискуссии обусловливается исключительно компетентностью руководства; военная игра представляет могущественное средство пропаганды определенных стратегических и оперативных воззрений, но вызывает сомнения, как метод Исследования вопроса. Руководство военной игры только тогда выполняет свою роль, когда самим заданием и даваемыми ходами оно подтасовывает материал для заключительной дискуссии. Не подтасованные военные игры, с беспристрастными арбитрами, вообще ничего дать не могут. Занятия в поле и полевые поездки представляют, в сущности, то же, что и задачи на плане и военная игра, только перенесенные в более поучительные условия работы. Если полевая поездка организуется с достаточными средствами связи, то она может дать хорошую практику в штабной службе, познакомить участников с важными районами театра военных действий, но для стратегии и здесь является лишь возможность организовать дискуссию, представляющую тем более важное значение, чем ближе сходство задания для поездки с действительными предположениями нашего оперативного развертывания. Таким образом, прикладной метод в стратегии может иметь значение преимущественно лишь для популяризации в командном составе определенных стратегических идей и для выяснения существующих взглядов на острые стратегические вопросы. Изучение классиков. При достаточной общей военной подготовке, средством для углубления своих взглядов на современную стратегическую действительность является размышление над классическими трудами по стратегии. Как ни сильно было мышление их выдающихся авторов и как ни коротка история стратегической теории, насчитывающая только полтораста лет, но эволюция в стратегии идет таким темпом, что все эти труды уже отошли в область истории и отмечают этапы, уже пройденные человеческой мыслью. Даже Клаузевиц, для которого длительность боевого столкновения представляла только стратегическое мгновение, а протяжение его фронта — стратегическую точку, несомненно, во многих отношениях устарел. Он еще не знал оперативного искусства, так как операция для него еще не представляла измерений ни в пространстве, ни во времени. Поэтому изучение классиков представляет для нас особенную ценность, если мы будем обращать наше внимание не только на положения, сохраняющие еще свое значение в полном объеме, но и на положения, которые ныне нас не вполне удовлетворяют, которые или вовсе ныне отпали или должны быть существенно изменены. Если мы будем примеривать известный нам опыт гражданской и империалистической войн к положениям значительнейших стратегических авторов, писавших ранее этих войн, то сможем ярко ощутить то новое, что характеризует современную стратегию. Мы рекомендуем подходить к авторитетам прошлого не только без выраженной почтительности, без стремления насытиться возможно большим количеством цитат и афоризмов, а определенно критически. Мы сумеем почерпнуть многое у великих мыслителей стратегии, лишь отбросив ложную скромность и усвоив кажущееся бесстыдство исследователя истины. Нужно не простое чтение, а серьезное критическое изучение классика, которое, может быть, более удобно вести путем семинариев или, дискуссий в кругах, чем путем индивидуальной работы. Стратегические решения по природе своей радикальны; стратегические оценки должны охватывать вопросы в корне; нигде так не требуется независимость, цельность, свобода мышления, как в стратегии, и крохоборческая мысль нигде не может дать более жалких результатов, чем в стратегии. И жестокой насмешкой над стратегической мудростью нам представляется пиетет начетчиков, видящих в наследстве Наполеона стратегические заповеди — идеал стратегических чиновников. http://wcry.narod.ru/svechin1/pre2.html
milstar: Влияние морской силы на ход революции до этого времени В 1792 году дух распространения революции насилием овладел всей французской нацией. Как Наполеон метко заметил, «война во имя принципов составляла часть политического исповедания Франции в ту эпоху». «Монтаньяры и якобинцы, — говорит республиканский историк Генри Мартэн, беспощадный критик Бонапарта, — решились, подобно жирондистам, пропагандировать широко силою оружия принципы революции; и они надеялись, бросив вызов всем королям, поставить Францию в положение, когда невозможно отступить или остановиться». Развитию такого плана можно было помешать, только воздвигнув против него барьер физического вооруженного сопротивления. Он и был воздвигнут и поддерживался главным образом морской силой Великобритании, главным деятелем и «движущим духом»: прямо — через посредство военного флота, косвенно — субсидиями, извлекавшимися из ее торговли, а последняя почти удвоилась в течение этой трудной и продолжительной войны. В 1801 году наступательные стремления французской нации как единодушного организма угасли. Они еще теплились, но были теперь воплощены в одном человеке и поддерживались им одним, а в такой форме с ними было легче считаться, но в то же время они стали и более отталкивающими. Они сделались при этом также и менее опасными, потому что сила одного человека, каким бы гением он ни был, значительно менее весома, чем импульс великого народа. http://militera.lib.ru/science/mahan2/13.html Такова была в главных чертах и прямых последствиях знаменитая Трафальгарская битва. Ее долговременное значение и широкие результаты обстоятельно рассмотрены позднейшим историком, отнесшимся более сознательно и более чутко, чем большинство его товарищей, к «сдержанному», хотя и «молчаливому», влиянию морской силы на ход событий. «Под Трафальгаром была одержана не только величайшая морская победа, но и величайшая и самая знаменательная победа из всех одержанных на суше и на море в течение всей революционной войны. Ни одна победа и ни один ряд побед Наполеона не оказали такого влияния на Европу... Поколение прожило после Трафальгара, прежде чем Франция снова собралась с силами для серьезной угрозы Англии на море. Не было надежды на уничтожение британского флота все то время, пока Англия имела средства снаряжать его. Наполеон с тех пор уже строил свои планы в надежде уничтожить именно эти средства, стараясь принудить все государства на континенте изгнать из своих пределов торговлю Англии. Трафальгар заставил его наложить свое ярмо на всю Европу или отказаться от мечты победить Великобританию... Последний триумф Нельсона обеспечил за Англией такое положение, что не оставалось никаких средств вредить ей, кроме тех, результатом которых должно было быть окончательное подчинение континента Франции» Эти слова могут быть приняты с очень незначительным изменением. Наполеоновский план вторжения в Великобританию, встречавший неоднократно преграды в стратегических затруднениях, сопряженных с его исполнением, был окончательно разрушен, когда Вильнев отказался от попытки достигнуть Бреста и направился в Кадис. Со стороны союзников Трафальгар сам по себе был бесполезной жертвой, принесенной вследствие отчаяния несчастного адмирала, на нерешительность которого Наполеон не без основания излил свой гнев, вызванный крушением его планов. Вильнев проницательно и вполне верно оценивал отрицательные стороны вверенных ему сил, так же как и многие данные, говорившие против успеха предприятия. Но при этом он совершенно не сумел понять простого долга повиновения — обязанности добиваться во что бы то ни стало исполнения назначенной ему роли в великом плане, хотя бы это и вело к уничтожению всей его эскадры. Если бы по оставлении Ферроля его посетила хотя бы малая доля той отчаянности, которая привела его к Трафальгару, то вторжение в Англию., может быть, — хотя и нельзя сказать «вероятно» — состоялось бы. http://militera.lib.ru/science/mahan2/16.html ************************************************ Xoroschij primer anglijskoj wneschnej politiki ############################### rjad waznejschix akzij 1. Ybijstwo Pavla 1 po nauscheniju anglijskogo posla i wtjagiwanie Rossii w wojnu na storone Anglii (instrument tajnaja diplomatija) M.Kutuzow w besede s Wilsonom - ... Eta wojna ne za interessi Rossii 2. Trafalgar - pobeda i gospodstwo na more perexodit k Anglii ,Wtorzenie w Angliju Napoleona stanowitsja ochne' maloverojatnim 3. Blagodarja gospodstwu na more wozmozna wisadka Vellingtona na kontinente s malim kontingentom Vellington sobiraet polkowodchekij opit s malim aglijskim kontingetom i chuzimi(!) wojskami snachala protiw generalow Napoleona 4. Vellington ispolzuet oschibku Napoleona pri Waterloo i pri pomoschi Bljuxera (chuzix wojsk -ne anglichan) pobezdaet .
milstar: http://militera.lib.ru/science/clausewitz/03.html Klauzewitz Часть третья. Общие вопросы стратегии Глава первая. Стратегия Понятие стратегии установлено во II{54} главе 2-й части. Стратегия, это — использование боя в целях воины. Собственно говоря она имеет в виду только бой, но ее теория должна рассматривать вместе с тем и проводника этой своеобразной деятельности, т. е. вооруженные силы как сами по себе, так и в их главных соотношениях, ибо бой дается при их посредстве и оказывает свое влияние прежде всего на них же. Самый бой стратегия должна исследовать со стороны его возможных последствий, а также в отношении моральных сил, играющих в нем важнейшую роль. Стратегия есть использование боя для целей войны, следовательно она должна поставить военным действиям в целом такую цель, которая соответствовала бы смыслу войны. Она составляет план войны и связывает с поставленной военным действиям целью ряд тех действий, которые должны привести к ее достижению; иначе говоря онa намечает проекты отдельных кампаний и дает в них установку отдельным боям. Так как большинство этих действий может быть намечено лишь на основе предположений, которые частично не оправдаются, а целый ряд более детальных определений заранее и совсем не может быть сделан, то из этого очевидно следует, что стратегия обязана сама выступить на театр войны, дабы на месте распорядиться частностями и внести в целое те изменения, в которых постоянно будет нужда. Таким образом она ни на минуту не может оторваться от военных действий. Не всегда держались такого взгляда, по крайней мере по отношению к руководству в целом; это доказывает имевшаяся раньше привычка отводить стратегии место в правительстве, а не при армии, что лишь тогда допустимо, когда правительство находится настолько близко к армии, что, на него можно смотреть, как на ставку главнокомандующего. Теория также последует за стратегией в этом проектировании военных действий или, вернее сказать, она будет освещать явления в их существе и взаимоотношениях и выделять то немногое, что кажется принципом или правилом. [109] Если мы припомним из I главы{55}, как много крупнейших величин затрагивает война, мы поймем, что способность учесть все эти величины предполагает редкую умственную силу. Монарх или полководец, умеющий направить войну, которую он ведет, в точном соответствии со своими целями и средствами и делающей не слишком много, не слишком мало, дает этим лучшее доказательство своей гениальности. Но влияние гениальности сказывается не столько во вновь найденном оформлении действия, немедленно бросающемся в глаза, сколько в счастливом конечном исходе целого предприятия. Восхищения достойны именно попадание в точку безмолвно сделанных предположений и бесшумная гармония во всем ходе дела, обнаруживающиеся лишь в конечном общем успехе. Исследователь, который, исходя от конечного успеха, не умеет напасть на след этой гармонии, часто ищет гениальности там, где ее нет и быть не может. Обычно средства и формы, коими стратегия пользуется, являются столь простыми, а благодаря своему постоянному повторению столь знакомыми, что для здравомыслящего человека может показаться только смешным, когда ему приходится так часто слышать от критики преувеличенно напыщенные о них отзывы. Тысячу раз уже проделанный обход превозносится то как черта блестящей гениальности, то как глубокая проницательность, то даже как проявление самого всеобъемлющего знания. Могут ли быть в книжном мире более нелепые бредни? Еще смешнее становится, если к этому добавить, что та же самая критика, исходя из самого пошлого взгляда, исключает из теории все духовные величины и хочет иметь дело лишь с одними материальными. Таким путем все сводится к 2 — 3 математическим соотношениям равновесия сил и численного превосходства во времени и пространстве да к нескольким углам и линиям. Если бы в самом деле все сводилось лишь к этому, то из такой дребедени едва ли удалось бы составить даже задачу для школьника. Но согласимся раз навсегда: здесь не может быть и речи о научных формах и задачах; соотношения материальных элементов крайне просты; труднее уловить поставленные на карту моральные силы. Однако и в этой области сплетение явлений морального порядка и большое разнообразие моральных величия и их соотношений можно найти лишь в высших сферах стратегии, там, где она граничит с политикой и государствоведением, или вернее, где она сама становится и тем и другим. Тем не менее и в данном случае, как мы сказали, дело идет скорее об определении степени напряжения сил, чем о форме выполнения. Там, где господствует последняя, как это имеет место в отдельных мелких и крупных событиях войны, количество моральных величин уже значительно уменьшается. [110] Таким образом в стратегии все оказывается чрезвычайно просто, но из этого не следует, чтобы все было и чрезвычайно легко. Раз из состояния и отношений государства определилось, чего должна и чего может достигнуть война, то найти к этому путь нетрудно; но неуклонно следовать по этому пути, проводить план до конца, не позволять себе тысячу раз сбиваться с него под влиянием различных побуждений — для этого помимо большой силы характера требуется еще и большая ясность и уверенность ума: поэтому из тысячи людей, из которых один отличается умом, другой — проницательностью, третий — отвагой и силой воли, может быть ни один не соединяет в себе все те качества, которые выдвинули бы его на стезе полководца из ряда посредственностей. Может показаться странным, что для принятия важного решения в стратегии требуется гораздо больше силы воли, чем в тактике; но это не подлежит сомнению для тех, кто знает войну с этой стороны. В тактике мгновение само вас увлекает с неудержимой силой; действующее лицо чувствует, что его уносит водоворот событий, против которого оно не может бороться, не рискуя вызвать самых гибельных последствий; оно подавляет в себе подымающиеся сомнения и смело продолжает дерзать. В стратегии, где все протекает гораздо медленнее, предоставлено гораздо больше простора для собственных и чужих сомнений, возражений, представлений, а следовательно также и для несвоевременных сожалений о прошлом. А так как в стратегии не приходится, как в тактике, видеть собственными глазами хотя бы половину всего, но лишь угадывать и предполагать, то и воззрения бывают менее устойчивы. В результате большинство полководцев, там где они должны были бы действовать, топчутся на месте среди мнимых затруднений и колебаний
milstar: General Due Решающая сфера Теперь мы переходим к вопросу о решающей сфере, вокруг которого развернулась наиболее блестящая дискуссия. Я поддерживал и поддерживаю ту точку зрения, что в грядущих войнах решающей сферой будет воздушная и что, следовательно, необходимо сообразовать подготовку к войне и ведение войны с принципом: «сопротивляться на земной поверхности, с тем чтобы сосредоточить главные силы в воздухе». Против этого моего исходного положения мои оппоненты сосредоточили свои силы. Но я знаю, что мой тыл и фланги в безопасности, а на фронте я располагаю большим количеством огнеприпасов. Борьба разгорелась, и исход ее не решен. Однако, я чрезвычайно удовлетворен тем оборотом, который приняла борьба, ибо я заметил, как должны были заметить и читатели, что, несмотря на все усилия в противоположном направлении, все мои оппоненты должны были согласиться, что в будущих войнах воздушная сфера может стать решающей. С этим согласился ген. Бастико, хотя и укрываясь за должными оговорками, когда он писал: «...это не исключает того, что аналогично всякому другому оружию (роду войск. — Пер.) оно (воздушно-химическое оружие) может оказаться решающим в определенных, благоприятствующих ему условиях обстановки ». С этим согласился ген. Боллати , когда писал: «Таковой (решающей) может оказаться также воздушная сфера, если воздушные силы сумеют наносить удары столь серьезные, что результатом их явится не только паралич неприятельских сухопутных (в соответствующих [365] случаях и морских) сил, но также паралич материальных и моральных сил страны, подвергшейся нападению, в том случае, когда противник не в состоянии ответить тем же». С этим согласился инж. Атталь, когда писал: «Я признаю за воздушным оружием свойство решающего фактора, но только в относительном его значении». С этим согласился кап. 2-го ранга Фиораванцо, когда он писал: «В заключение можно сказать, что сосредоточение главных сил в воздухе явится решающим событием для достижения целей войны только в том случае, если после завоевания господства в воздухе в распоряжении победителя останутся воздушные силы, способные вызвать разложение неприятельской страны прежде, чем последняя сумеет возобновить свои действия в воздухе, и прежде, чем ее действия на земной поверхности приведут к материальному (физическому. — Пер.) захвату территории того, кто господствует в воздухе». Как мы видим, и в сухопутном лагере, и в морском, и в гражданском соглашаются с тем, что воздушная сфера может стать решающей. Я скажу более. Как ген. Боллати, так и кап. Фиораванцо уточнили условия, при которых воздушная сфера может стать решающей. Эти условия можно резюмировать следующим образом: воздушная сфера стала бы решающей, если бы только воздушные силы обладали способностью вызывать разложение неприятельской страны. Названные выше оппоненты уже сдались. Условие, которое они ставят, чтобы объявить воздушную сферу решающей, то самое, которое всегда ставил я. Между нами нет более никаких расхождений. Сказать, что воздушная сфера стала бы решающей, если бы только воздушные силы обладали способностью вызывать разложение неприятельской страны, означает «petitio principi» {25} и равносильно тому, чтобы сказать: воздушная сфера является решающей, когда она решающая. Человек скромнее меня удовольствовался бы подобным результатом. Действительно, кто два года и даже один год тому назад мог бы надеяться, что авторитетные писатели, [368] принадлежащие к сухопутной армии и морскому флоту, допустят, что воздушное оружие, зачисленное вплоть до вчерашнего дня в разряд вспомогательных служб, может решить исход грядущей войны? Но в этом вопросе я отнюдь не являюсь скромным. Достигнутое признание побуждает меня добиваться еще большего. * * * Некоторые из моих противников становятся жертвами недоразумения. А именно, они полагают, что я, излагая свою мысль, стремлюсь дать рецепт победы. Иными словами, они считают, что я хочу сказать: «Италия, чтобы победить, должна сопротивляться на земной поверхности и сосредоточить главные силы в воздухе». Но дело обстоит не так.. Конечно, я рассматриваю в основном итальянские условия и интересуюсь возможным случаем войны между Италией и ее вероятными противниками. Конечно, это отражается на моих теориях, и последние поэтому не имеют общего характера, а потому возможно, что, если бы я рассматривал столкновение между Японией и Соединенными штатами, я, может быть, не утверждал бы того, что утверждаю сейчас. Но я вовсе не имею намерения дать рецепт победы. Это было бы просто нелепо. Я только хочу указать, каким способом, по моему мнению, можно было бы поставить себя в наилучшие условия для встречи возможного будущего военного конфликта, т. е. каким способом можно было бы добиться максимального коэфициента полезного действия от наших военных ресурсов. Когда я говорю: «воздушная сфера будет решающей», я отнюдь не хочу подразумевать под этим: «для победы необходимо, чтобы мы сделали воздушную сферу решающей»; я просто хочу констатировать фактическое положение вещей. После этого предисловия я продолжаю. По мнению ген. Бастико, следующая доктрина остается неизменной, каково бы ни было значение воздушного фактора: «Исход войны зависит от гармонического использования всех имеющихся родов войск и от суммы достигнутых [367] ими частных результатов; и поскольку для достижения гармонического использования необходимо, чтобы состав целого был гармоничен, секрет победы опять-таки; заключается в правильном соотношении частей». Секрет победы — именно потому, что он является секретом, — никому неведом. Поэтому он не заключается в правильном соотношении частей. Если бы в силу случайности. Соединенные штаты оказались в войне (и могли бы эту войну вести) с республикой Сан-Марино, весьма вероятно, что последняя не победила бы, даже приняв наиболее правильное соотношение между частями. Если вместо двух слов «секрет победы» подставить следующие: «средство для достижения максимального коэфициента полезного действия своих вооруженных сил», это предложение ген. Бастико окажется содержащим неоспоримую истину, истину неизменную, справедливую во всяком месте и во всякое время, одним словом, вечную истину всеобщего и универсального характера. http://militera.lib.ru/science/douhet_g3/04.html
milstar: Мне не кажется, чтобы это было особенно точным определением. Что должны означать слова: «наступательная сила»? Все виды оружия, рассматриваемые в их абсолютной; ценности, обладают наступательной силой — от револьвера до дредноута, от кинжала до авиационной бомбы. Я полагаю, что термин «наступательная сила» по отношению к сухопутной армии, морскому флоту и авиации следует понимать как «способность к наступательным действиям с вероятностью успеха», ибо, несомненно, не обладали бы «наступательной силой», тем более «надлежащей», [368] вооруженные силы, которые бросились бы в наступление исключительно для того, чтобы оказаться разбитыми. В этом случае они обладали бы только чрезмерной дозой бессознательности. Поскольку, далее, в той же статье Бастико справедливо утверждает, что необходимо всегда ориентироваться на наиболее опасного и наиболее сильного противника, то «надлежащая» должна пониматься по отношению к наиболее опасному противнику. Следовательно, Бастико усматривает правильное соотношение в виде сухопутной армии, морского флота и авиации, способных к наступательным действиям с вероятностью успеха против наиболее опасного противника. Но для наступательных действий с вероятностью успеха необходимо при равенстве прочих условий быть сильнее противника ##################################################################################### To ze Klauzewitz - ... W obschem silno ,w osobennosti w reschajuschem meste Он говорит, что некая страна А {26} тратит на свою подготовку к войне 8 миллиардов (лир. — Пер.) (из которых 2 на воздушные силы), а некая страна Б{27} тратит на эту же цель всего 5 миллиардов (из которых 0,7 на воздушные силы), и указывает, что, как следствие, страна Б оказывается слабейшей и в сухопутной области, и в областях морской и воздушной. А в этом случае как сможет страна Б дать своим вооруженным силам то правильное соотношение, которое требует надлежащей наступательной силы, т. е. превосходства для каждого из трех видов вооруженной силы? Таким образом, оказывается, что правильное соотношение, возвещенное ген. Бастико, абсолютно не может служить [369] руководством тому, кто должен организовать наши вооруженные силы. ... Adm. Visozkij -" ... O sbalansirowannom flote Rossii ... w 2050 godu" S tochki zrenija awtora w otnoschenii flota lutsche idti tem ze putem kak ransche - PLARB ,PLA ( Y Rossii moschnosti i opit) Konzepzija Adm.Gorschkova -Bastion w Barenzewom more Ген. Боллати говорит, что воздушная сфера может стать решающей, если воздушные силы смогут наносить столь тяжелые удары, что результатом их явится паралич не только неприятельских вооруженных сил, но «также материальных и моральных сил неприятельской страны». Разве он не верит, что паралича моральных сил неприятеля было бы достаточно? Какое значение могут иметь вооруженные силы и материальные силы морально парализованной страны? ###################################################################### ? Chto imenno paralizowanno Esli pri gibeli 50% naselenija Komandowanie armii i armija soxranitsja ,to bor'ba mozet bit' prodolzena Illustrativnij primer - C3I i ICBM wo wariante mobilnnogo podzemnogo bazirowanija MX pod prikritiem 4 eschelonow PRO Istorichekij priemr -Tolko Chuma 1346-52 goda ynichtozila do 50% naselenija Ewropi (i Anglii) Stoletnja wojna prodolzilas' Это ясно. Воздушные действия, направленные к тому, чтобы сломить моральное сопротивление какого-либо народа, тем более эффективны, чем гуще и цивилизованнее население. Будучи совершенно — или почти совершенно — недействительными против кочевого племени в пустыне, они становятся в высшей степени эффективными, терроризирующими, ужасными при применении их против высокоцивилизованного народа, скученного в крупных центрах. Wozmozno -dlja nekotorix ewropejskix stran ,Izrailja . No ne dlja USA .Y USA dostatochnaja territorija + Kanada Намалевав таким страшным того чорта, которого ген. Бастико не находит столь страшным, инж. Атталь задает себе вопрос: #################################################################################################### Общая оценка работ Дуэ Кратким разбором основных произведений Дуэ мы стремились облегчить читателю его труд по критической оценке этой широко распространенной современной капиталистической теории воздушной войны, теории, которая идет дальше всех других и переносит главные действия воюющих сторон в воздушное пространство. Подчеркивая основные положения в трудах ген. Дуэ, мы указывали на противоречивость и необоснованность ряда выводов и практических предложений, не говоря уже о несостоятельности и принципиальной неприемлемости основ этой теории. Большое число слабых мест, отмеченных нами далеко не полно, не должно вызвать у читателя сомнение в целесообразности изучения и использования трудов Дуэ в нашей обстановке. Прежде всего следует помнить, что Дуэ, как никто из буржуазных военных писателей, с глубоким предвидением определил пути развития и характер воздушных вооружений, как самой агрессивной наступательной силы; он развернул картину воздушных вторжений с использованием всевозможных средств разрушения и истребления, открыто говоря о том, что капиталистические государства во время войны не будут считаться с ограничениями мирных договоров, пактов и других обязательств и соглашений, которые, как «сухие листья, будут сметены ветром войны». Соображения Дуэ о необходимости создания воздушной армии являются исключительно ценными; в значительной мере они теперь претворяются в жизнь, не теряя в cвоем значении от того, что создаваемые ныне воздушные армии не всегда и не вполне совпадают с желаниями автора. Дуэ, несомненно, прав в том, что во время мировой войны авиация не получила нужного и возможного развития, что она была плохо использована и что в послевоенный период ее развитие задерживалось старыми, отжившими традициями, господствовавшими в военном деле. В противовес этому Дуэ развернул новые перспективы воздушного строительства, дал новые масштабы боевых действий авиации, правильно определив главные задачи, которые авиация должна будет решать в начальном периоде войны, борясь за господство в воздухе. Теория о господстве в воздухе, взятая независимо от других положений Дуэ о подавлении неприятельской страны, является теорией, имеющей под собой солидное основание; в ней правильно [33] учитываются рост и значимость воздушных вооружений. Автор не менее убедительно показал также ненадежность всех других средств и способов защиты страны, если последняя не будет обладать мощной наступательной авиацией. В произведениях Дуэ мы можем найти немало ценных мыслей, высказанных им по поводу важнейших вопросов подготовки воздушных сил, тактики их действий, материального обеспечения, подготовки территории, накопления резервов и т. д. http://militera.lib.ru/science/douhet_g2/pre1.html
milstar: Часть третья. Общие вопросы стратегии Глава первая. Стратегия Глава вторая. Элементы стратегии Глава третья. Моральные величины Глава четвертая. Основные моральные потенции Глава пятая. Воинская доблесть армии Глава шестая. Смелость Глава седьмая. Твердость Глава восьмая. Численное превосходство Глава девятая. Внезапность Глава десятая. Хитрость Глава одиннадцатая. Сосредоточение сил в пространстве Глава двенадцатая. Сосредоточение сил во времени Глава тринадцатая. Стратегический резерв Глава четырнадцатая. Экономия сил Глава пятнадцатая. Геометрический элемент Глава шестнадцатая. О паузах в военных действиях Глава семнадцатая. Характер современной войны Глава восемнадцатая. Напряжение и покой
milstar: http://militera.lib.ru/science/macciaveli/01.html http://militera.lib.ru/science/macciaveli/index.html Военное искусство «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: Макиавелли Н. Военное искусство. — М.: Воениздат, 1939. Книга на сайте: http://militera.lib.ru/science/macciaveli/index.html Книга одним файлом: http://militera.lib.ru/science/0/chm/macciaveli.zip Иллюстрации: http://militera.lib.ru/science/macciaveli/ill.html OCR, правка: Small Yanin (small_yanin@rambler.ru) Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru) Переводчик не указан Содержание Предисловие Никколо Макиавелли, гражданина и секретаря флорентийского, к книге о военном искусстве, посвященное Лоренцо, сыну Филиппо Строцци, флорентийскому дворянину Книга первая Книга вторая Книга третья Книга четвертая Книга пятая Книга шестая Книга седьмая Список иллюстраций
milstar: Ганнибал, войско которого состояло из карфагенян и вспомогательных отрядов различных народов, поставил в первой линии 80 слонов, во второй поместил вспомогательные войска, за которыми шли его карфагеняне, а в самом тылу оставил итальянцев, на которых не полагался. Построение это было рассчитано на то, чтобы вспомогательные войска не могли бежать, так как перед ними был неприятель, а сзади им закрывали дорогу карфагеняне; поэтому им волей-неволей приходилось по-настоящему сражаться, и Ганнибал надеялся, что они опрокинут или, по крайней мере, утомят римлян, а он в это время ударит на них свежими силами и легко добьет уже уставшие римские войска. В противовес этому, Сципион поставил гастатов, принципов и триариев обычным порядком, при котором одни части могут вливаться в ряды других и друг друга поддерживать. В первой линии он оставил множество интервалов. Дабы скрыть это от неприятеля и убедить его, что перед вим сплошная стена, Сципион заполнил интервалы велитами, которым при появлении слонов приказано было немедленно очистить дорогу и отходить сквозь ряды; таким образом, удар слонов пришелся по пустому месту, а в сражении победа осталась за римлянами. ЗАНОБИ: Вы напомнили мне своим рассказом об этой битве, где Сципион приказал своим гастатам не отступать в интервалы линии принципов, а разделил их и направил на фланги, очистив дорогу принципам, когда пришло время двинуть их вперед. Не скажете ли вы мне, почему он уклонился от обычного порядка? ФАБРИЦИО: Конечно. Дело в том, что Ганнибал сосредоточил свои сильнейшие войска во второй линия. Сципиону пришлось противопоставить ему такую же силу, и он соединил для этого принципов с триариями. Интервалы в линии принципов были заняты триариями, так что для гастатов места уже не было; поэтому Сципион не укрыл их среди принципов, а приказал раздаться в обе стороны и расположиться на флангах. Заметьте, однако, что раскрывать таким приемом первую линию, чтобы очистить место для второй, можно только при очевидном преимуществе. Движение это происходит тогда в полном порядке, как оно и было выполнено Сципионом. При неудаче такие действия кончаются полным разгромом, и потому необходимо оставить себе возможность оттянуть войска во вторую линию. ----- Самое трудное — это остановить бегущее войско и заставить его возобновить сражение. Необходимо сразу отдать себе отчет, побежало ли все войско или только часть его; если все — то дело пропало, если часть — то можно еще попытаться как-нибудь помочь. Многое римские полководцы бросались бегущим наперерез, заставляли их остановиться и грозно стыдили за трусость, как поступил, например, Люций Сулла. Увидав, что части его легионов опрокинуты солдатами Митридата, он с мечом в руке бросился к беглецам и крякнул: "Если кто-нибудь спросит вас, где вы покинули своего начальника, отвечайте: мы покинули его в бою на полях Беотийских". Консул Аттилий выставил против бегущих стойкие части и приказал объявить, что если беглецы не повернут обратно, они будут перебиты одновременно и своими и врагами. Филипп Македонский, знавший, что солдаты его боятся скифов, поставил в задней линии войска отборнейшие конные части и приказал им убивать всякого, кто побежит. Солдаты его предпочли погибать в бою, а не в бегстве, и победили. ---------------- Если ты победил, преследуй неприятеля со всей возможной быстротой и подражай в этом Цезарю, а не Ганнибалу, который остановился после победы при Каннах и этим лишился власти над Римом. Цезарь же после победы не задерживался ни на минуту и обрушивался на разбитого противника с еще большей стремительностью и яростью, чем во время боя на грозного врага. Если же ты разбит, то полководец должен прежде всего сообразить, нельзя ли извлечь из поражения какую-нибудь выгоду, особенно в тех случаях, когда хотя бы часть его войска сохранила боевую силу. Случай может представиться благодаря непредусмотрительности врага, который после победы обычно становится беспечным и дает тебе возможность его побить, как победил карфагенян римский консул Марций: карфагеняне после гибели обоих Сципионов и разгрома их войск не обращали никакого внимания на остатки легионов, уцелевших у Марция, который напал на них врасплох и совершенно разбил. Легче всего удается то, что враг считает для тебя невозможным, и удар большей частью обрушивается на людей в ту минуту, когда они всего меньше о нем думают. Если же ничего нельзя сделать, то искусство полководца состоит в том, чтобы, по крайней мере, смягчить последствия поражения. Для этого надо принять меры, чтобы затруднить противнику преследование или задержать его.
milstar: Я хотел бы указать вам по этому поводу на общее правило: лучшее средство расстроить намерение врага — это сделать добровольно то, что он хочет заставить тебя сделать насильно. Если твои движения добровольны, ты выполняешь их в полном порядке к выгоде для себя и ущербу для неприятеля; если они вынуждены — ты погиб.
milstar: http://militera.lib.ru/science/1/abc/m.html М Макиавелли Н.Военное искусство Масленников Ю. И.Тактика в боевых примерах: эскадрилья—экипаж Меднис А.Тактика штурмовой авиации Меркац Ф.Германское войсковое руководство по пулеметному делу Месснер Е. Э.Хочешь мира, победи мятежевойну! Митчелл Ф.Танки на войне. История развития танков в мировой войне 1914-1918 гг. Мэхэн А.Т.Влияние морской силы на историю 1660-1783 Мэхэн А.Т.Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812
milstar: Взаимодействие наступления и обороны Теперь мы приступим к рассмотрению в отдельности обороны и наступления, поскольку можно провести грань между ними. Мы начинаем с обороны по следующим причинам. Конечно, вполне естественно и необходимо основывать правила обороны на правилах наступления и правила наступления на правилах обороны, однако или наступление, или оборона должны иметь еще третий пункт, чтобы весь ряд представлений мог с чего-нибудь начаться, а следовательно, стал бы возможен. Таким образом, первый вопрос заключается в том, чтобы уяснить этот пункт. Если мы философски подойдем к происхождению войны, то увидим, что понятие войны возникает не из наступления, ибо последнее имеет своей абсолютной целью не столько борьбу, сколько овладение, а из обороны, ибо последняя имеет своей непосредственной целью борьбу, так как очевидно, что отражать и драться — одно и то же. Отражение направлено лишь на нападение и, следовательно, непременно его предполагает; между тем нападение направлено не на отражение, а на нечто другое, а именно на овладение и, следовательно, не предполагает непременно отражения. Поэтому вполне естественно, что если оборона первая вводит в действие стихию войны и лишь с ее нарождением образуется деление на две стороны, то оборона же первая устанавливает и законы войны. Здесь речь идет не о каком-либо конкретном случае, но о случае общем, отвлеченном, намечаемом теорией для определения своего пути. [307] Таким образом, мы теперь знаем, где надо искать твердой точки опоры вне взаимодействия наступления и обороны, а именно — в обороне. Если это заключение правильно, то для обороняющегося должны существовать побудительные причины, определяющие его поведение даже тогда, когда он еще ничего не знает о том, что будет делать наступающий, причем эти основания должны быть достаточными, чтобы дать назначение средствам борьбы. Наоборот, наступающий, до тех пор, пока он ничего не знает о своем противнике, не должен иметь никаких побудительных причин, определяющих его поведение и характер применения его боевых средств. У него не должно быть данных предпринять что-либо другое, как только захватить боевые средства с собой, т.е. овладеть чем-либо при помощи своей армии. Это отвечает действительности, ибо создать боевые средства еще не значит распорядиться ими, и наступающий, который берет их с собой, исходя из совершенно общего предположения, что они ему понадобятся, и который имеет в виду овладеть страной при помощи армии, вместо того чтобы сделать это при помощи комиссаров и прокламаций, этим еще не выполняет никакого положительного военного акта, между тем обороняющийся, который не только собирает свои боевые средства, но и размещает их в соответствии с тем, как он намерен вести борьбу, впервые проявляет деятельность, к которой действительно подходит понятие войны. Второй вопрос заключается в том, какого рода будут те побудительные причины, которые теория может установить для обороны еще до возникновения определенной мысли о самом наступлении. Очевидно, что таким побуждением будет продвижение противника с целью овладения, мыслимое вне войны, но дающее точку опоры для первых положений военной деятельности. Этому продвижению вперед оборона должна воспрепятствовать, следовательно, угрожающее продвижение должно мыслиться в связи с территорией страны, таким путем возникают первые, самые общие указания для обороны. Раз таковые установлены, с ними соразмеряется наступление, а из рассмотрения средств, которыми располагает последнее, получаются новые уточнения для обороны. Тут и возникает взаимодействие, за которым теория в своем исследовании будет наблюдать, пока она находит добываемые этим путем выводы достойными внимания. Этот небольшой анализ был необходим, чтобы придать большую ясность и определенность нашим последующим рассуждениям; все это я пишу не для поля сражения, да и не для будущего полководца, а для сонмища теоретиков, которые до сих пор слишком легко обращались с этой проблемой. http://militera.lib.ru/science/clausewitz/06.html
milstar: Представим себе армию и обороняемый ею театр войны; оборона может заключаться в следующем: 1. Армия может атаковать неприятеля, едва только последний вторгнется на театр войны (Мольвиц, Гогенфридберг). 2. Она может занять позицию вблизи границы и выжидать, пока неприятель не появится перед нею с целью атаки, а в этот момент сама на него напасть (Часлау, Coop, Росбах). [310] Очевидно, в этом случае поведение уже более пассивно, выжидание продолжается дольше; допуская, что неприятельское наступление действительно состоится, мы получим по сравнению с первым случаем лишь небольшой выигрыш во времени или даже никакого. Но может случиться, что у неприятеля не хватит решимости для развертывания перед нами с целью атаки; поэтому сражение, которое при действиях по первому способу непременно должно произойти, при действиях по второму уже имеет шансы не состояться; выгоду от выжидания надо расценивать как более крупную. 3. В такой позиции армия может выжидать не только решения неприятеля дать сражение, т.е. появления его перед нашей позицией, но и фактического нападения. (Продолжая черпать примеры из деятельности Фридриха Великого, мы находим у него такой образ действий под Бунцельвицем.) В этом случае дается настоящее оборонительное сражение, которое, однако, как мы уже выше говорили, может заключать в себе наступательное движение той или другой части армии. И здесь, как и в предыдущем случае, выигрыш времени еще не играет существенной роли, но решимость неприятеля подвергается новому испытанию; многие, уже выдвинувшись вперед для атаки, в последнюю минуту или даже после первой попытки отказывались от нее, находя позицию противника слишком сильною. 4, Армия может отнести сопротивление внутрь страны. Цель подобного отступления — вызвать и выждать такое ослабление противника, при котором он или сам приостановит продвижение, или же по меньшей мере окажется не в силах преодолеть то сопротивление, которое мы ему окажем в конце его пути. Проще и яснее всего обнаруживается этот случай тогда, когда обороняющийся имеет возможность отойти за одну или несколько крепостей, которые наступающий вынужден осаждать или обложить. Ясно само собой, насколько это ослабляет вооруженные силы последнего и сколько случаев предоставляется обороняющемуся напасть на врага в каком-либо пункте с крупным перевесом сил. Но даже когда нет крепостей, такое отступление внутрь страны может исподволь доставить обороняющемуся необходимое равновесие или даже перевес сил, которых у него не было на границе его страны, ибо всякое продвижение при стратегическом наступлении ослабляет наступающего отчасти абсолютно, отчасти вследствие неизбежного раздробления сил, о котором мы подробнее скажем при исследовании наступления. Мы здесь, однако, предвосхищаем эту истину, причем рассматриваем ее как факт, достаточно доказанный всеми войнами. В этом четвертом случае особо важное преимущество надо видеть в выигрыше времени. Если наступающий начнет осаждать наши крепости, у нас будет выигрыш во времени до момента вероятного их падения (которое может иметь место через несколько недель, а в некоторых случаях и несколько месяцев); если же его ослабление, т.е. истощение наступательных сил, произойдет лишь вследствие продвижения вперед и занятия необходимых пунктов, следовательно, благодаря протяжению пройденного им пути, то выигрыш времени [311] в большинстве случаев окажется еще крупнее, и наша деятельность не будет уже в такой степени связана с определенным моментом. Кроме изменения соотношения сил между наступающим и обороняющимся, которое создается к концу этого пути, мы должны зачесть в актив обороны вновь повысившуюся выгоду от выжидания. Если бы наступающий и не оказался настолько ослабленным своим продвижением вперед, чтобы потерять способность напасть на наши главные силы там, где они остановятся, то все же у него на это может не хватить решимости, ибо здесь ему всегда потребуется ее больше, нежели нужно было бы близ границы: силы уже ослаблены и не так свежи, а опасность возросла; с другой стороны, для нерешительного полководца достаточно бывает занятия территории, чтобы отогнать всякую мысль о сражении, так как он или действительно думает, или прикрывается предлогом, что в сражении больше нет надобности. Этот упущенный случай для сражения хотя и не явится для обороняющегося таким негативным успехом, каким он был бы в приграничном районе, однако предоставит ему значительный выигрыш времени. Ясно, что во всех четырех указанных случаях обороняющийся пользуется выгодами, предоставляемыми местностью, а также воздействием, оказываемым крепостями и участием народных масс, причем эти воздействующие начала будут играть все большую роль с каждой новой ступенью обороны; они-то преимущественно и вызывают ослабление неприятельских сил на четвертой ступени обороны. А так как выгоды выжидания параллельно возрастают, то из этого само собою следует, что на эти ступени надо смотреть, как на действительную повышающуюся шкалу могущества обороны, и что эта форма войны становится тем сильнее, чем она больше удаляется от наступления. Мы в данном случае не боимся обвинения, будто мы держимся того взгляда, что наиболее сильной является наиболее пассивная оборона. Деятельность сопротивления с каждой последующей ступенью будет не ослабевать, а лишь замедляться, отсрочиваться. Ведь, очевидно, нет ничего противоестественного в утверждении, что на сильной и хорошо укрепленной позиции можно оказать большее сопротивление, а тогда, когда противник наполовину измотает в атаках на нее свои силы, возможно ему нанести более действительный контрудар. Без преимуществ, которые давали ему его позиции, Даун не одержал бы победы под Коллином, и если бы он, когда Фридрих Великий, отступая с поля сражения, располагал не свыше 18 000 человек, повел более энергичное преследование, то получилась бы одна из самых блестящих побед в военных анналах. Итак, мы утверждаем, что с каждой последующей ступенью обороны возрастает перевес или, точнее, противовес, приобретаемый обороняющимся, а, следовательно, наращивается и сила контрудара. Но достигаются ли эти преимущества наращения мощи обороны даром? Отнюдь нет. Ибо жертвы, ценою которых они покупаются, растут в той же пропорции. http://militera.lib.ru/science/clausewitz/06.html
milstar: ... Когда Людовик XIV в 1661 году принял бразды правления, во французском флоте было всего тридцать кораблей, из которых только на трех было более, чем по шестидесяти пушек.... В 1683 году насчитывалось сто семь кораблей, от 24— до 120-пушечных, двенадцать из которых носили свыше 76 пушек, и кроме того, много судов меньших размеров Влияние морской силы на историю 1660-1783 Глава I. Элементы морского могущества Мэхэн Алфред Тайер Mahan Alfred Tyer http://militera.lib.ru/science/mahan1/01.html http://militera.lib.ru/science/mahan1/index.html Мэхэн Алфред Тайер Mahan Alfred Tyer Влияние морской силы на историю 1660-1783 -------------------------------------------------------------------------------- Сайт «Военная литература»: militera.lib.ru Издание: Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю 1660-1783. — СПб.: Terra Fantastica, 2002 Оригинал: Mahan A.T. The Influence of Sea Power upon History, 1660-1783. — 1890. Книга на сайте: http://militera.lib.ru/science/mahan1/index.html Книга одним файлом: http://militera.lib.ru/science/0/chm/mahan1.zip Иллюстрации: militera.lib.ru/science/mahan1/ill.html OCR, правка: Cthutq (asor1135@rambler.ru) Дополнительная обработка: Hoaxer (hoaxer@mail.ru) {1} Так помечены ссылки на примечания. Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю 1660-1783. — СПб.: Terra Fantastica, 2002 / 1-е изд.Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на историю 1660-1783. / Изд. Е.И.В. Наследника Цесаревича Вел. Кн. Георгия Александровича. Пер. с англ. Н.П. Азбелева. — СПб.: Тип. Морского Министерства, 1895. ///Mahan A.T. The Influence of Sea Power upon History, 1660-1783. — 1890 Из предисловия: В своем труде «Влияние морской силы на историю 1660-1783», выпущенном в 1889 г. в США, он первым ввел в научный оборот понятия «господство на море» и «морская мощь», что впоследствии явилось основным фактором ведения морской войны. В 1892 г. вышла его книга «Влияние морской силы на Французскую Революцию и Империю (1793-1812)», в которой он дополнил и развил концепцию морской мощи государства. Первая книга только в США и Англии переиздавалась более 30 раз (вторая — более 20). Эти два фундаментальных военно-теоретических труда принесли Мэхэну мировую известность. Его причислили к выдающимся военно-морским теоретикам конца XIX — начала XX в. Мэхэн стал кумиром морских офицеров американского флота. Его портреты находятся в кабинетах флотоводцев и военачальников и более 100 лет публикуются на страницах главного военно-теоретического журнала Военно-морских сил США «United States Naval Institute Proceedings». В свое время президент США Т.Рузвельт назвал Мэхэна «великим народным слугой», обладавшим «умом первоклассного государственного деятеля». Огромной популярностью труды Мэхэна пользовались также в Англии, Германии, Франции, России и других странах. Сформулированные Мэхэном концепции оказывали влияние не только на развитие теории военно-морского искусства, но и на выработку внешней политики и морской доктрины многих морских держав мира. Германский император Вильгельм II в мае 1914 г. писал: «Я сейчас не только читаю, но пожираю книгу капитана Мэхэна и стараюсь выучить ее наизусть». Трудно найти военно-теоретический труд, который не содержал бы ссылок на работы Мэхэна. Hoaxer: Это новое издание знаменитого труда адм. Мэхэна. Также мы располагаем присланным Евгением Масловым первым изданием 1895 г., которое медленно, но верно готовится к публикации и будет на сайте, как хочется надеяться, ещё в этом полугодии. Содержание Предисловие Глава I. Элементы морского могущества Глава II. Состояние Европы в 1660 году. — Вторая Англо-Голландская война. — Морские сражения: Лоустофтское и Четырехдневное Глава III. Война Англии и Франции в союзе против Соединенных Провинций, окончившаяся войною Франции против Соединенной Европы. — Морские сражения при Солебэ, Текселе и Стромболи Глава IV. Английская революция. — Война Аугсбургской лиги. — Морские сражения при Бичи-Хэд и при Ла-Хоге Глава V. Война за Испанское наследство. — Морское сражение при Малаге Глава VI. Регентство во Франции. — Альберони в Испании — Политика Уолпола и Флери — Война за Польское наследство — Английская контрабандная торговля в Испанской Америке — Великобритания объявляет войну Испании Глава VII. Война между Великобританией и Испанией. — Война за Австрийское наследство — Франция соединяется с Испанией против Великобритании. — Морские сражения Мэттьюса, Ансона и Хоука. — Аахенский мир Глава VIII. Семилетняя война. — Подавляющая сила Англии и завоевания ее на морях, в Северной Америке, Европе и в Индиях. — Морские сражения: Бинта при Менорке, Хоука и Конфланса, Покока и д'Аше в Ост-Индии Глава IX. Ход событий от Парижского мира до 1778 года. — Морская война во время Американской Революции — Морское сражение при Уэссане Глава X. Морская война в Северной Америке и Вест-Индии. — Ее влияние на ход Американской Революции. — Сражения флотов при Гренаде, Доминике и Чесапикской бухте Глава ХI. Морская война в Европе Глава XII. События в Ост-Индии. — Сюффрень отплывает из Бреста. — Его блестящая морская кампания в Индийских морях Глава ХIII. События в Вест-Индии после взятия Йорктауна. — Столкновения де Грасса с Худом. — Морское сражение у островов Святых Глава XIV. Критический разбор морской войны 1778 года Основоположник теории морской силы Биографический справочник Примечания Список иллюстраций http://militera.lib.ru/science/mahan1/index.html
milstar: Так, на следующем этапе войны они твердо придерживались фабианской стратегии коннетабля Дюгеклена, ######################################################################### которая состояла в уклонении от боя с главными силами английской армии, в создании всевозможных помех для передвижения противника и постепенном изгнании его с захваченной территории. Дюгеклен достиг такого искусства в использовании подвижности и внезапности, какого редко кто из генералов добивался в прошлом. Он захватывал обозы, громил отдельные отряды, окружал и захватывал в плен изолированные гарнизоны. Удары он, как правило, наносил с наименее ожидаемых направлений, часто ночью, внезапно. Кроме того, Дюгеклен повсюду раздувал пламя местных волнений, с тем, чтобы отвлечь внимание противника и, в конечном счете, подчинить себе территории, охваченные беспорядками. Менее чем за пять лет Дюгеклен уменьшил огромные английские владения во Франции до небольшой полоски земли между Бордо и Байоной (южная часть побережья Бискайского залива), причем добился он этого без боя. Он никогда не начинал наступления даже на незначительные силы англичан, если они имели время для занятия оборонительных позиций. ############################################################################################## Другие военачальники, подобно ростовщикам, придерживались принципа: Никакого наступления без гарантии его успеха; принципом же Дюгеклена было: Никакого наступления без обеспечения внезапности. ##################################### http://www.skmrf.ru/library/library_files/liddel.htm Однако командование французских войск забыло опыт сражения у Креси и советы Дюгеклена. Оно считало, что при четырехкратном превосходстве в силах следует наносить только прямые удары. #################################################################### В результате французы в еще более худшем варианте повторили постыдное поражение, которое они потерпели при Креси и Пуатье. После этой удачи Генрих V применил, если можно так выразиться, стратегию блокирования, преследовавшую достижение победы путем методического расширения территории, привлекая на свою сторону местное население. Последующие кампании Генриха V представляют интерес скорее с точки зрения большой стратегии, чем военной стратегии. Наилучший пример стратегии в период средних веков показал не Запад, а Восток, ибо XII в., будучи плодотворным для развития стратегии на Западе, стал выдающимся благодаря поразительному уроку в области стратегии, преподанному монголами европейскому рыцарству. По масштабам и искусству проведения, по внезапности и подвижности, по стратегическому и тактическому использованию непрямых действий военные кампании монголов не уступают любым кампаниям, имевшим место в прошлом, и даже превосходят их. При завоевании Китая Чингисхан использовал Датун для того, чтобы осуществить ряд обманных действий, точно так же как Бонапарт использовал крепость Мантуя. Глубокими обходными движениями трех армий Чингисхан в конце концов сломил моральное и военное единство империи Си-Ся. Когда в 1220 г. Чингисхан вторгся в Хорезмскую империю, центр могущества которой находился в современном Туркестане, одна из его группировок, двигаясь на Кашгар с юга, отвлекла на себя внимание противника; воспользовавшись этим, главные силы Чингисхана вторглись в империю с севера; под прикрытием главных сил резервная армия под непосредственным командованием Чингисхана осуществила еще более глубокий обход, и после исчезновения в пустыне Кызылкум внезапно появилась под Бухарой, выйдя в тыл оборонительных позиций и войск противника. В 1241 г. один из военачальников Чингисхана, Субутай, выступил в поход и преподал Европе двойной урок[14]. В то время как одна из армий, действуя в качестве стратегического прикрытия фланга главных сил, прошла через Галицию, приковывая к себе внимание польских, германских и богемских войск и попутно нанеся им ряд последовательных ударов, основные силы Субутая тремя колоннами, находившимися на значительном удалении друг от друга, устремились через Венгрию к Дунаю. В этом марше обе фланговые колонны прикрывали и маскировали центральную колонну, имевшую самостоятельную задачу. Монголы, двигавшиеся к Дунаю по сходящимся направлениям, были остановлены в районе Грана сосредоточенными силами венгерской армии, находившимися на противоположном берегу реки. Однако искусно проведенным отходом монголы обманули противника и оттянули его как от реки, за которой он укрывался, так и от резервов, которые могли бы ему помочь. Затем быстрым ночным маневром и внезапным ударом на рубеже р. Савы Субутай сперва расчленил, а затем уничтожил венгерскую армию, став неограниченным хозяином Центрально-Европейской равнины, пока через год сам не отказался от своих завоеваний, к великому удивлению Европы, не имевшей сил, чтобы изгнать его.
milstar: Второй консул, Эмилий Павел, хотел выждать и маневром добиться более благоприятных условий, однако такая осторожность не удовлетворяла Варрона. Замысел Варрона и его публичное обещание сводились к нападению на противника там, где он будет обнаружен. В результате Варрон использовал первую благоприятную возможность, чтобы дать Ганнибалу бой на равнине вблизи Канн. Павел доказывал, что нужно попытаться завлечь Ганнибала на местность, более удобную для действий пехоты, но Варрон не посчитался с этим и использовал свой день командования войсками, для того чтобы войти в тесное соприкосновение с противником. На следующий день Павел задержал войска в укрепленном лагере, рассчитывая на то, что недостаток запасов скоро заставит Ганнибала отступить. Варрон же, указывает Полибий, больше чем когда-либо загорелся стремлением дать бой. И это чувство разделялось большинством воинов, которых раздражала дальнейшая отсрочка. Ибо для людей нет ничего более невыносимого, чем неопределенность; когда решение принято, людям ничего иного не остается, как терпеливо переносить все те тяготы, которые, к несчастью, выпадут на их долю. На следующее утро Варрон вывел римскую армию из лагеря, чтобы дать бой, причем именно такой бой, какого хотел Ганнибал. По традиции пехота обеих сторон была расположена в центре, а кавалерия - на флангах, но Ганнибал построил свои войска по-новому. Он выдвинул вперед менее стойких галлов и испанцев, которые составили центр боевого порядка пехоты, а африканскую пехоту отвел назад и расположил на флангах. Таким образом, галлы и испанцы явились естественным магнитом для римской пехоты, которая не преминула их атаковать. После атаки римлян галлы и испанцы, в соответствии с замыслом, отошли назад. В результате первоначальный боевой порядок пехоты Ганнибала - полумесяц, обращенный к противнику выпуклой стороной, - изменился, стал превращаться в вогнутый. Римские легионеры, окрыленные очевидным успехом, постепенно так тесно сгрудились в образовавшемся проходе, что с трудом могли использовать оружие. Им казалось, что они прорвали фронт карфагенян, тогда как на самом деле они все больше охватывались противником. В благоприятный момент африканские ветераны Ганнибала устремились с обеих сторон навстречу друг другу, сжимая скучившихся римлян с флангов. Этот маневр был повторением, но только с более точно рассчитанным замыслом, маневра во время морского сражения у о-ва Саламин. Он по своей форме напоминает японскую борьбу джиу-джитсу, основанную на применении неожиданных приемов[7]. Тем временем находившаяся на левом фланге тяжелая кавалерия Ганнибала прорвалась через боевой порядок вражеской кавалерии и, обойдя римлян с тыла, рассеяла скованную нумидийской конницей кавалерию противника, находившуюся на правом фланге. Предоставив преследование римской кавалерии нумидийцам, тяжелая кавалерия карфагенян, прорвавшись в тыл, нанесла окончательный удар римской пехоте, которая уже была окружена с трех сторон; большая скученность римлян не позволяла им оказать эффективное сопротивление. С этого момента сражение превратилось в резню. Согласно Полибию, в армии римлян из 76 тыс. человек в сражении пало 70 тыс. ########################################## Среди них был Павел, в то время как Варрону, по иронии судьбы, удалось спастись от им же вызванной катастрофы. Сокрушительный разгром римлян при Каннах вызвал временный распад итальянской конфедерации, по не смог сломить самого Рима, где Фабий сплачивал народ для оказания длительного сопротивления. Риму удалось устоять главным образом благодаря твердой решимости и настойчивости, нашедшим свое выражение в применении стратегии уклонения от боя любой ценой. Этому способствовали также отсутствие у Ганнибала осадной техники и подкреплений, а также неустойчивость его положения в качестве интервента в примитивно организованной стране. (Когда позднее Сципион вторгся в Африку, он заявил, что более развитая экономика Карфагена облегчила ему возможность реализовать свои планы.) http://www.skmrf.ru/library/library_files/liddel.htm
milstar: После почти бескровной победы Сципион все же не сразу повел наступление на Карфаген. Почему? Хотя история не дает определенного ответа, тем не менее, она предоставляет большие возможности для объяснения действий Сципиона, чем это было в случае с Ганнибалом, воздержавшимся от удара по Риму после побед при Тразименском озере и Каннах. История учит, что до тех пор, пока есть возможность или благоприятная перспектива для быстрой внезапной атаки и штурма, осада является наиболее невыгодным из всех видов военных действий. К тому же, если противник имеет в своем распоряжении войска, способные к активным действиям, осада может привести к поражению осаждающих войск, так как последние при осаде несут большие потери, чем обороняющиеся войска. http://www.skmrf.ru/library/library_files/liddel.htm Маневр Сципиона достиг своей стратегической цели. Сенат Карфагена, ошеломленный вестью о том, что жизненно важная область все более опустошается, направил к Ганнибалу курьеров, убеждая его принять необходимые меры и навязать Сципиону бой. Хотя Ганнибал ответил сенату, чтобы тот не вмешивался в его дела, все же он был вынужден форсированным маршем двинуться на запад, навстречу Сципиону, вместо того чтобы идти на север, к Карфагену. Таким образом, Сципион заманил Ганнибала в район, где последний не мог получить подкреплений и обеспечить себя надежной опорой, а также иметь убежище в случае поражения. Ганнибал не попал бы в такое неприятное положение, если бы сражение произошло вблизи Карфагена. Сципион уже навязал Ганнибалу необходимость искать боя вдали от Карфагена. Теперь Сципион мог использовать свое моральное превосходство до предела. Когда Масинисса наконец соединился со Сципионом, что произошло почти одновременно с прибытием в этот район Ганнибала, Сципион, вместо того чтобы сблизиться с Ганнибалом, отошел назад и тем самым завлек его еще глубже в район, где карфагеняне стали испытывать острый недостаток воды. Теперь, когда Ганнибал вышел на равнину, Сципион решил навязать ему сражение, намереваясь полностью использовать свое недавно приобретенное превосходство в кавалерии. В сражении при Заме (правильнее при Нараггаре) ему удалось разгромить конницу Ганнибала, до этого считавшуюся непобедимой. И когда Ганнибал впервые потерпел тактическое поражение, на него тотчас же обрушились последствия стратегического поражения, так как вблизи не было убежища в виде населенного пункта или крепости, в которой разбитая армия могла бы спастись от окончательного разгрома. В итоге Карфаген капитулировал без боя.
milstar: Никколо Макиавелли. Государь http://lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt ГЛАВА I СКОЛЬКИХ ВИДОВ БЫВАЮТ ГОСУДАРСТВА И КАК ОНИ ПРИОБРЕТАЮТСЯ Все государства, все державы, обладавшие или обладающие властью над людьми, были и суть либо республики, либо государства, управляемые единовластно. Последние могут быть либо унаследованными -- если род государя правил долгое время, либо новыми. Новым может быть либо государство в целом -- таков Милан для Франческо Сфорца; либо его часть, присоединенная к унаследованному государству вследствие завоевания -- таково Неаполитанское королевство для короля Испании. Новые государства разделяются на те, где подданные привыкли повиноваться государям, и те, где они искони жили свободно; государства приобретаются либо своим, либо чужим оружием, либо милостью судьбы, либо доблестью. СОДЕРЖАНИЕ Глава I. Скольких видов бывают государства и как они приобретаются Глава II. О наследственном единовластии Глава III. О смешанных государствах Глава IV. Почему царство Дария, завоеванное Александром, не восстало против преемников Александра после его смерти Глава V. Как управлять городами или государствами, которые, до того как были завоеваны, жили по своим законам Глава VI. О новых государствах, приобретаемых собственным оружием или доблестью Глава VII. О новых государствах, приобретаемых чужим оружием или милостью судьбы Глава VIII. О тех, кто приобретает власть злодеяниями Глава IX. О гражданском единовластии Глава X. Как следует измерять силы всех государств Глава XI. О церковных государствах Глава XII. О том, сколько бывает видов войск, и о наемных солдатах Глава XIII. О войсках союзнических, смешанных и собственных Глава XIV. Как государь должен поступать касательно военного дела Глава XV. О том, за что людей, в особенности государей, восхваляют или порицают. Глава XVI. О щедрости и бережливости. Глава XVII. О жестокости и милосердии и о том, что лучше: внушать любовь или страх. Глава XVIII. О том, как государи должны держать слово. Глава XIX. О том, каким образом избежать ненависти и презрения. Глава XX. О том, полезны ли крепости, и многое другое, что постоянно применяют государи. Глава XXI. Как надлежит поступать государю, чтобы его почитали. Глава XXII. О советниках государей. Глава XXIII. Как избежать льстецов. Глава XXIV. Почему государи Италии лишились своих государств. Глава XXV. Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей противостоять. Глава XXVI. Призыв овладеть Италией и освободить ее из рук варваров.
milstar: Military Maxims of Napoleon This page is devoted to the military maxims of Napoleon. Contents Maxim I. The frontiers of states are either large rivers, or chains of mountains, or deserts. Of all these obstacles to the march of an army, the most difficult to overcome is the desert; mountains come next, and broad rivers occupy the third place. Maxim II. In forming the plan of a campaign, it is requisite to foresee everything the enemy may do, and to be prepared with the necessary means to counteract it. Plans of campaign may be modified, ad infinitum, according to circumstances -- the genius of the general, the character of the troops, and the topography of the theater of action. Maxim III. An army which undertakes the conquest of a country has its two wings resting either upon neutral territories, or upon great natural obstacles, such as rivers or chains of mountains. It happens in some cases that only one wing is so supported, and in others that both are exposed. Maxim IV. When the conquest of a country is undertaken by two or three armies, which have each their separate line of operation, until they arrive at a point fixed upon for their concentration, it should be laid down as a principle, that the union of these different corps should never take place near the enemy: because the enemy, in uniting his forces, may not only prevent this junction, but may beat the armies in detail. Maxim V. All wars should be governed by certain priniciples, for every war should have a definite object, and be conducted according to the rules of art. (A war should only be undertaken with forces proportioned to the obstacles to be overcome.) Maxim VI. At the commencement of a campaign, to advance or not to advance is a matter for grave consideration; but when once the offensive has been assumed, it must be sustained to the last extremity. However skillful the maneuvers in a retreat, it will always weaken the morale of an army, because in losing the chances of success these last are transferred to the enemy. Besides, retreats always cost more men and materiel than the most bloody engagements; with this difference, that in a battle the enemy's loss is nearly equal to your own--whereas in a retreat the loss is on your side only. Maxim VII. An army should be ready every day, every night and at all times of the day and night, to oppose all the resistance of which it is capable. With this view, the soldier should always be furnished completely with arms and ammunition; the infantry should never be without its artillery, its cavalry, and its generals; and the different divisions of the army should be constantly in a state to support, to be supported, and to protect itself. The troops, whether halted, or encamped, or on the march, should be always in favorable positions, possessing the essentials required for a field of battle; for example, the flanks should be well covered, and all the artillery so placed as to have free range, and to play with the greatest advantage. When an army is in column of march, it should have advanced guards and flanking parties, to examine well the country in front, to the right, and to the left, and always at such distance as to enable the main body to deploy into position. Maxim VIII. A general-in-chief should ask himself frequently in the day, "What should I do if the enemy's army appeared now in my front, or on my right, or my left?" If he have any difficulty in answering these questions, his position is bad, and he should seek to remedy it. Maxim IX. The strength of an army, like the power in mechanics, is estimated by multiplying the mass by the rapidity; a rapid march augments the morale of an army, and increases its means of victory. Press on! Maxim X. When an army is inferior in number, inferior in cavalry, and in artillery, it is essential to avoid a general action. The first deficiency should be supplied by rapidity of movement; the want of artillery, by the nature of the maneuvers; and the inferiority in cavalry, by the choice of positions. In such circumstances the morale of the soldier does much. Maxim XI. To direct operations with lines far removed from each other, and without communications, is to commit a fault which always gives birth to a second. The detached column has only its orders for the first day. Its operations on the following day depend upon what may have happened to the main body. Thus this column either loses time upon emergency, in waiting for orders, or it will act without them, and at hazard. Let it therefore be held as a principle, that an army should always keep its columns so united as to prevent the enemy from passing between them with impunity. Whenever, for particular reasons, this principle is departed from, the detached corps should be independent in their operations. They should move toward a point fixed upon for their future junction. They should advance without hesitating, and without waiting for fresh orders; and every precaution should be taken to prevent an attack upon them in detail. Maxim XII. An army ought to have only one line of operation. This should be preserved with care, and never abandoned but in the last extremity. Maxim XIII. The distances permitted between corps of an army upon the march must be governed by the localities, by circumstances, and by the object in view. Maxim XIV. Among mountains, a great number of positions are always to be found very strong in themselves, and which it is dangerous to attack. The character of this mode of warfare consists in occupying camps on the flanks or in the rear of the enemy, leaving him only the alternative of abandoning his position without fighting, to take up another in the rear, or to descend from it in order to attack you. In mountain warfare, the assailant has always the disadvantage; even in offensive warfare in the open field, the great secret consists in defensive combats, and in obliging the enemy to attack. Maxim XV. The first consideration with a general who offers battle should be the glory and honor of his arms; the safety and preservation of his men is only the second; but it is in the enterprise and courage resulting from the former that the latter will most assuredly be found. In a retreat, besides the honor of the army, the loss of life is often greater than in two battles. For this reason, we should never despair while brave men are to be found with their colors. It is by this means we obtain victory, and deserve to obtain it. Maxim XVI. It is an approved maxim in war, never to do what the enemy wishes you to do, for this reason alone, that he desires it. A field of battle, therefore, which he has previously studied and reconnoitered, should be avoided, and double care should be taken where he has had time to fortify and entrench. One consequence deducible from this principle is, never to attack a position in front which you can gain by turning. Maxim XVII. In a war of march and maneuver, if you would avoid a battle with a superior army, it is necessary to entrench every night, and occupy a good defensive position. Those natural positions which are ordinarily met with are not sufficient to protect an army against superior numbers without recourse to art. Maxim XVIII. A general of ordinary talent occupying a bad position, and surprised by a superior force, seeks his safety in retreat; but a great captain supplies all deficiencies by his courage, and marches boldly to meet the attack. By this means he disconcerts his adversary; and if the latter shows any irresolution in his movements, a skillful leader, profiting by his indecision, may even hope for victory, or at least employ the day in maneuvering -- at night he entrenches himself, or falls back to a better position. By this determined conduct he maintains the honor of his arms, the first essential to all military superiority. Maxim XIX. The transition from the defensive to the offensive is one of the most delicate operations in war. Maxim XX. It may be laid down as a principle, that the line of operation should not be abandoned; but it is one of the most skillful maneuvers in war, to know how to change it, when circumstances authorize or render this necessary. An army which changes skillfully its line of operation deceives the enemy, who becomes ignorant where to look for its rear, or upon what weak points it is assailable. http://www.military-info.com/freebies/maximsn.htm
milstar: http://ia600508.us.archive.org/3/items/officersmanualna00napo/officersmanualna00napo.pdf http://ia600508.us.archive.org/3/items/officersmanualna00napo/officersmanualna00napo_djvu.txt http://www.napoleonguide.com/aquote_politics.htm
milstar: ГЛАВА XIV КАК ГОСУДАРЬ ДОЛЖЕН ПОСТУПАТЬ КАСАТЕЛЬНО ВОЕННОГО ДЕЛА Таким образом, государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. И наоборот, когда государи помышляли больше об удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли и ту власть, что имели. Небрежение этим искусством является главной причиной утраты власти, как владение им является главной причиной обретения власти. Франческо Сфорца, умея воевать, из частного лица стал Миланским герцогом, дети его, уклоняясь от тягот войны, из герцогов стали частными лицами. Тот, кто не владеет военным ремеслом, навлекает на себя много бед, и в частности презрение окружающих, а этого надо всемерно остерегаться, как о том будет сказано ниже. Ибо вооруженный несопоставим с безоружным и никогда вооруженный не подчинится безоружному по доброй воле, а безоружный никогда не почувствует себя в безопасности среди вооруженных слуг. Как могут двое поладить, если один подозревает другого, а тот в свою очередь его презирает. Так и государь, не сведущий в военном деле, терпит много бед, и одна из них та, что он не пользуется уважением войска и в свою очередь не может на него положиться. Поэтому государь должен даже в мыслях не оставлять военных упражнений и в мирное время предаваться им еще больше, чем в военное. Заключаются же они, во-первых, в делах, во-вторых -- в размышлениях. Что касается дел, то государю следует не только следить за порядком и учениями в войске, но и самому почаще выезжать на охоту, Никколо Макиавелли. Государь http://lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt
milstar: ГЛАВА XVII О ЖЕСТОКОСТИ И МИЛОСЕРДИИ И О ТОМ, ЧТО ЛУЧШЕ: ВНУШАТЬ ЛЮБОВЬ ИЛИ СТРАХ Переходя к другим из упомянутых выше свойств, скажу, что каждый государь желал бы прослыть милосердным, а не жестоким, однако следует остерегаться злоупотребить милосердием. Чезаре Борджа многие называли жестоким, но жестокостью этой он навел порядок в Риманье, объединил ее, умиротворил и привел к повиновению. И, если вдуматься, проявил тем самым больше милосердия, чем флорентийский народ, который, боясь обвинений в жестокости, позволил разрушить Пистойю. Поэтому государь, если он желает удержать в повиновении подданных, не должен считаться с обвинениями в жестокости. Учинив несколько расправ, он проявит больше милосердия, чем те, кто по избытку его потворствует беспорядку. Ибо от беспорядка, который порождает грабежи и убийства, страдает все население, тогда как от кар, налагаемых государем, страдают лишь отдельные лица. Новый государь еще меньше, чем всякий другой, может избежать упрека в жестокости, ибо новой власти угрожает множество опасностей. Вергилий говорит устами Дидоны: Res dura, et regni novitas me talia cogunt Moliri, et late fines custode tueri. ["Молодо царство у нас, велика опасность; лишь это Бдительно так рубежи охранять меня заставляет." Вергилий. Энеида, кн. I, 563-564. М., "Художественная литература", 1971. Перевод С. А. Ошерова.] Однако новый государь не должен быть легковерен, мнителен и скор на расправу, во всех своих действиях он должен быть сдержан, осмотрителен и милостив, так чтобы излишняя доверчивость не обернулась неосторожностью, а излишняя недоверчивость не озлобила подданных. По этому поводу может возникнуть спор, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись. Говорят что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо о людях в целом можно сказать, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, что их отпугивает опасность и влечет нажива: пока ты делаешь добро, они твои всей душой, обещают ничего для тебя не щадить: ни крови, ни жизни, ни детей, ни имущества, но когда у тебя явится в них нужда, они тотчас от тебя отвернуться. И худо придется тому государю, который, доверясь их посулам, не примет никаких мер на случай опасности. Ибо дружбу, которая дается за деньги, а не приобретается величием и благородством души, можно купить, но нельзя удержать, чтобы воспользоваться ею в трудное время. Кроме того, люди меньше остерегаются обидеть того, кто внушает им любовь, нежели того, кто внушает им страх, ибо любовь поддерживается благодарностью, которой люди, будучи дурны, могут пренебречь ради своей выгоды, тогда как страх поддерживается угрозой наказания, которой пренебречь невозможно.
milstar: Военная мысль Мэхэн, Алфред Тайер Mahan, Alfred Tyer Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 http://militera.lib.ru/science/mahan2/index.html Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на французскую революцию и империю. Т. I. 1793-1802; Т. II. 1802-1812. — СПб.: Terra Fantastica, 2002 [ 1-е изд.Мэхэн А.Т. Влияние морской силы на французскую революцию и империю. Т. I. 1793-1802; Т. II. 1802-1812. Пред. проф. Молок А.И. — М.-Л.: Военно-морское изд. НКВМФ СССР, 1940 ] ≡ Mahan A. T. The Influence of Sea Power upon History, 1660-1783. — Boston: Little, Brown, 1890 Автор: Настоящий труд, подобно предшествовавшему ему — «Влияние морской силы на историю, 1660—1783 г.», является результатом работ автора при Военно-Морской Коллегии Соединенных Штатов в качестве лектора по военно-морской истории и морской тактике. Содержание Том I. 1793-1802 Предисловие Глава I. Введение. Обзор событий в Европе, 1783 - 1793 гг. Глава II. Состояние флотов — и преимущественно французского — в 1793 году Глава III. Политическое и стратегическое положение дел в Европе и события 1793 года Глава IV. Вест-Индия в 1793-1810 годах Глава V. Морская кампания в мае 1794 года и сражение 1 июня Глава VI. 1794 год в Атлантическом океане и на континенте Глава VII. 1795 год в Атлантическом океане и на континенте Глава VIII. Средиземное море и Италия. — От эвакуации Тулона в 1793 г. до удаления британцев из этого моря в 1796 г., и битва при мысе Сент-Винсент в феврале 1797 г. — Австрия вынуждена заключить мир Глава IX. Средиземное море в 1797 и 1798 годах. — Египетская экспедиция Бонапарта. — Возвращение англичан в Средиземное море и Абукирская битва. — Восстановление Великобританией господства на Средиземном море и образование второй коалиции Глава X. Средиземное море в 1799-1801 годах. — Сирийская экспедиция Бонапарта и осада Акры. — Прорыв французского флота из Бреста и вторжение его затем в Средиземное море. — Возвращение Бонапарта во Францию. — Французы теряют Мальту и Египет Глава ХI. Атлантический океан в 1796-1801 годах. — Блокады Бреста. — Французские экспедиции против Ирландии Том II. 1802-1812 Глава XII. События на континенте 1798-1800 гг. — Расстройство Франции при Директории - Война Второй коалиции. — Учреждение консульства. — Бонапарт побеждает Австрию. — Вооруженный нейтралитет 1800 г. — Люневильский мир с Австрией Глава XIII. События 1801 года. — Британская экспедиция в Балтийское море. — Попытки Бонапарта оспаривать обладание морем. — Его континентальная политика. — Перемирие с Великобританией. — Влияние морской силы на ход революции до этого времени Глава XIV. Очерк событий от подписания предварительного договора до нарушения Амьенского мира. — Октябрь 1801 г. — май 1803 г. Глава XV. Тральфальгарская кампания до объявления войны Испанией. — Приготовления к вторжению в Англию. — Великая флотилия. — Сухопутные и морские комбинации Наполеона и морская стратегия британцев. — Причины Испанской войны Глава XVI. Трафальгарская кампания (окончание). — Изменения в плане Наполеона. — Движения флотов. — Война с Австрией и Аустерлицкая битва. — Трафальгарская битва. — Существенная перемена в политике Наполеона, вынужденная результатом морской кампании Глава XVII. Война против торговли в эпоху Французской революции и Империи до Берлинского трактата. 1793 г.-1806 г. Глава XVIII. Крейсерская война 1806-1812 гг. — Берлинский и Миланский декреты Наполеона, (1806-1807 гг.) . — Британские королевские указы (1807-1809 гг.) . — Анализ политики этих мер обеих воюющих сторон - Очерк главнейших современных событий Глава IXX. Краткий общий обзор. — Роль флота и политика Великобритании в Революционных и Наполеоновских войнах Примечания
milstar: Глава II. Состояние флотов — и преимущественно французского — в 1793 году Аля того чтобы опыт прошлого можно было с пользой применить к делу в будущем, уместно предпослать описанию военных действий или исследованию влияния морского фактора на военные и политические события, изучение относительного положения, сил и средств участвовавших в борьбе держав. Поскольку это касается морской силы — взвесить шансы этой борьбы, какими они представлялись из сопоставления сопровождавших ее обстоятельств, и анализировать и указать вероятные причины, вследствие которых ход войны принял известное направление. Прежде всего следует сознаться, что эта задача в данном случае совсем не так проста, как при исследовании большей части других войн. Здесь идет вопрос не только о значении размеров, населения и географического положения страны, численности личного состава флота, грузовместимости коммерческого и сил военного флотов. Нельзя также остановиться здесь преимущественно на рассмотрении влияния большего или меньшего богатства и жизнедеятельности колоний державы, обилия ее надежных и целесообразно расположенных морских баз в различных частях света. Наконец, не стоит здесь на первом месте и вопрос о политике и характере правительств, хотя несомненно верно, что в деятельности французского правительства надо искать главную причину чрезвычайного бедствия и упадка, постигших морскую силу Франции. Правительство не могло справиться с насущными нуждами флота именно потому, что в нем неизбежно отражалось то дикое и грубое развитие идей, которого оно не в силах было сдержать. Моряки военного флота Франции увлекались тем же потоком идей и чувств, какой увлекал и всю нацию. Правительство, бросавшееся из стороны в сторону под ударами волн народного движения, было в одно и то же время и слишком слабо и слишком невежественно по отношению к требованиям морской службы, чтобы побороть те принципы и ослабить те недостатки, которые были пагубны для здоровой жизни флота. Особенно поучительно остановиться на упомянутой фазе революционных волнений Франции, потому что их результат в этой сравнительно малой, но тем не менее в высшей степени важной части государственного организма сказался совсем иначе, чем где бы то ни было. Каковы бы ни были ошибки, насилия, крайности всякого рода, до которых невольно доходило это народное восстание, они были симптомами силы, а не слабости, печальными спутниками движения. Именно неверная оценка всей мощи этого взрыва народных чувств, так долго сдерживавшихся, была причиной ошибочных представлений многих государственных деятелей той эпохи, которые судили о силе и возможном результате рассматриваемого движения по таким признакам, как состояние финансов страны, ее армии, качества выдающихся вождей... Эти признаки служат обыкновенно достаточно точным мерилом прочности государственного организма, но на этот раз они ввели в крайнее заблуждение тех, кто обращал внимание только на них и не принял в расчет мощного импульса, проникшего во все слои нации. Но почему же в таком случае это движение дало такой печальный результат для военного флота? Почему последний был так слаб, не только и не главным образом количественно, но и качественно, — и притом в дни, следовавшие непосредственно за эпохой Людовика XVI, которая отличалась процветанием флота? Почему случилось так, что тот же самый переворот, который выдвинул великолепные армии Наполеона, ослабил до крайности корпорацию военных моряков не только в период неурядиц республики, но и во времена стройной и сильной правительственной организации империи? Непосредственной причиной кризиса было то, что к организации службы совершенно специального характера, обнимающей круг специальных требований и вследствие этого обязывающей тех, на которых возложена забота о ней к специальному знакомству с ними, были приложены теории людей, которые не только были полными невеждами в деле упомянутых требований, по даже и не знали об их существовании. Не имея никакого опыта и вообще никаких познаний касательно условий морской жизни, они были не в состоянии представить себе препятствий на тех путях и в тех приемах, которыми хотели создать свой флот и согласно которым предлагали управлять им. Сказанное относится не только к «диким опытам» первых дней республики. Такой же упрек по справедливости можно сделать и самому великому императору, так как он едва ли имел какое-либо понятие о факторах, обусловливающих военную силу на море. Даже не видно, чтобы он сознавал их хотя настолько, чтобы понять, почему французский военный флот терпел неудачи. Жан Бон С. Андре, управлявший во время революции делами флота и имевший на организацию его неограниченное влияние, говорит: «Пренебрегая, сознательно и по расчету, искусными эволюциями, наши моряки найдут, быть может, более приличным и полезным стараться сваливаться с противником на абордаж в таких схватках, в которых француз всегда был победителем, и таким образом удивить Европу новыми доблестными подвигами». «Мужество и смелость,— говорит капитан Шевалье,— сделались в его глазах единственными качествами, необходимыми для наших офицеров». «Англичане,— сказал Наполеон,— сильно присмиреют, когда Франция будет иметь одного или двух адмиралов, желающих умереть». По поводу этих слов злополучный адмирал Вильнев, на которого обрушилось недовольство императора, заметил с патетической, но смиренной иронией: «Раз Его Величество думает, что от морского офицера для успешного прохождения службы не требуется ничего, кроме смелости и решительности, то мне ничего не остается более желать». Полезно проследить в деталях тот путь, который привел к упадку прекрасную военную организацию, а также изучить последовавшие оттого результаты. Если обстоятельства, при которых начался процесс этого упадка, и были исключительными, то в общем урок не теряет своего значения. Пренебрегать указаниями опыта, отрешаться всецело от традиций прошлого, пересоздавать скорее, чем преобразовывать, смело ступать на новые и неиспытанные пути, закрывать глаза перед возможными затруднениями — такое направление, такая школа существуют во всяком поколении. Иногда эта школа господствует. Вероятно, в настоящее время такая школа достигла необыкновенного развития, чему не следует удивляться, ввиду тех перемен, какие произошли в наши дни в морском оружии. Тем не менее если кампании Цезаря и Ганнибала считаются образцами, достойными изучения и теперь, в эпоху огнестрельного оружия, то было бы нелогично утверждать, что дни парусного флота не дают никаких уроков для дней пара. Нам, во всяком случае, следует обсуждать вопросы дисциплины и организации, степень приспособленности средств к целям. Следует изучать не только возможные для флота задачи, но и те ограничения или препятствия, какими обставлено успешное выполнение этих задач по самой сущности дела, по свойствам стихии, в которой корабль движется, и его двигателя, по степени искусства личного состава в пользовании боевыми средствами корабля и умения считаться с их недостатками. В самом деле, только через всестороннее рассмотрение как возможных задач, так и препятствий, возникающих при их выполнении, в какой бы то ни было отрасли военной деятельности можно прийти к правильным заключениям относительно того, чего следует держаться при выборе людей для этой деятельности с точки зрения их природных способностей, навыков, привычки к размышлению и подготовленности к известному образу действий. Если эти препятствия или затруднения тщательно изучены, то почти без колебаний можно будет ответить на вопрос о том, каковы будут шансы на успех командира, выбранного наудачу, не обучавшегося специально маневрированию и не имеющего иного опыта, кроме дающегося многолетним обычным плаванием в море — против другого, который имеет по крайней мере определенное представление о надлежащем образе действий и профессиональную учебную практику в том маневрировании, какое ведет к достижению рассматриваемой специальной цели. Единственным оружием в эпоху Французской революции была пушка. До холодного оружия или до рукопашного боя если дело иногда и доходило, то только к концу сражения. Однако, говоря о пушке, никоим образом не следует отделять ее от орудийной платформы, употребляя это слово не только в его узком техническом значении, но подразумевая под ним и весь корабль, который несет пушку в бою. От искусного управления им зависит занятие сражавшимися положения, наивыгоднейшего по отношению к действию артиллерии и наиопаснейшего для противника. Это управление — дело командира, но когда цель его достигается, то на сцену выступает искусство артиллериста в производстве стрельбы с быстротою и меткостью, несмотря на препятствия, представляющиеся в волнении моря, в быстрой перемене места неприятелем, в трудности прицеливания через узкие порты. Таким образом, искусство моряка-воина и искусство профессионального артиллериста, пушка и корабль, орудие и платформа дополняют друг друга. Корабль и его орудия вместе составляют одно оружие, движущуюся батарею, которая требует быстрого и точного управления во всех ее частях. Это управление осуществляется живым организмом, связанным в одно целое зависимостью всех частей от головы и, таким образом, действующим по общему побуждению, разделяющим общие традиции и живущим общей жизнью.
milstar: Военная мысль Мэхэн, Алфред Тайер Mahan, Alfred Tyer Влияние морской силы на французскую революцию и империю. 1793-1812 http://militera.lib.ru/science/mahan2/index.html ttp://militera.lib.ru/science/mahan2/02.html Новая организация была установлена двумя последовательными актами, 22 и 28 апреля 1790 года{1}. Подобно старой, она опиралась на два источника комплектации флота офицерами: один составлялся из молодых людей, получающих специальное военно-морское образование с юных лет; другим был контингент моряков коммерческого флота. Первые начинали службу со звания гардемаринов (aspirants) в возрасте от 15 до 20 лет, и из них триста состояли на жалованьи на военных кораблях. При этом они лишь обучались своему делу и не считались еще офицерами. Первым офицерским чином был чин мичмана (enseigne). Мичмана делились на две категории. Принадлежавшие к одной из них получали жалованье от правительства и состояли на действительной службе в военном флоте; принадлежавшие же к другой категории состояли на службе в коммерческом флот, но могли переходить и в военный флот, получая при этом старшинство по сравнению с другими мичманами, в зависимости от числа лет плавания их на национальных судах. Зачисление в разряд получающих содержание или в военный флот допускалось для мичманов в возрасте от 18 до 30 лет по сдаче ими установленного экзамена и по представлении свидетельства о том, что они совершили морские плавания в общей сложности не менее четырех лет. При этом не давалось никакого преимущества тем мичманам, которые начали службу гардемаринами или вообще служили в военном флоте. Те из державших экзамен на чин мичмана, которые заявляли о своем желании поступить в военный флот, подвергались более суровому экзамену, и от них требовались большие познания по математическим предметам; с другой стороны, те, которые возвращались на коммерческую службу, должны были предварительно прослужить двумя годами более чем первые, из них, по крайней мере, год на военном корабле. Все мичмана не моложе 24 лет от роду — и только они одни — могли командовать коммерческими судами, совершающими заграничные плавания, а также и известной категорией коммерческих судов внутреннего или каботажного плавания. По достижении сорокалетнего возраста мичмана должны были сделать уже окончательный выбор между военной и коммерческой службами. До этого же времени все они могли держать экзамен на лейтенанта, и, видимо, не было побудительных причин, чтобы они до названного срока отдавали предпочтение военной службе, за исключением только того, что пять шестых из числа наличных лейтенантских вакансий замещались теми из выдержавших испытания мичманов, которые больше плавали на военных судах. Для получения права на чин лейтенанта в зрелом уже, сорокалетнем возрасте и посвящения себя дальнейшей службе в военном флоте от мичмана непременно требовалось только, чтобы он ранее был на военно-морской службе в течение двух лет. Сущность и дух этого законоположения выражаются в требованиях, удовлетворением которых приобреталось право на получение чина лейтенанта. До сорокалетнего возраста, т. е. в период жизни человека, наиболее драгоценный для приобретения определенных знаний и навыков, моряки могли распределять свое время между службами в военном и коммерческом флотах по выбору — руководствуясь личным интересом или просто капризом. Преимущества выбора военно-морской службы были слишком незначительны, чтобы служить противовесом для неустойчивых влечений людей молодых или не имеющих выдержки. Если только военно-морская профессия есть определенная специальность, что мы и утверждали уже выше, то, без сомнения, указанная сторона рассматриваемого законоположения делает его, безусловно, вредным. В благоприятную для процветания морской торговли эпоху военный флот лишился бы лучших людей в лучшие годы их жизни.
milstar: «Рассмотрение воздушной войны с точки зрения войны вообще и рассмотрение возможностей воздушной армии в отношении сухопутной и морской войны, — вот два первостепенной важности требования к современной военной доктрине. Всякая военная доктрина, не учитывающая этих двух первоочередных требований, была бы неизбежно ложной, так как противоречила бы современной действительности» (август 1928 г.). Вотье. Военная доктрина генерала Дуэ. — М.: Воениздат НКО СССР, 1937. — 240 с./ Перевод с французского с предисловием А. Лапчинского. Второе издание. // Тираж 10.000. Цена 3 р. 40 к./// Colonel P. Vauthier. La doctrine de guerre du général Douhet. Preface de m. le maréchal Petain. — Paris, Editions Berger-Levrault, 1935. http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058
milstar: Предисловие к переводу Предисловие маршала Петэна От автора Часть первая. Личность Дуэ Глава I. Биографический очерк Глава II. Метод Дуэ Глава III. Труды Дуэ (библиографическая заметка) Часть вторая. Доктрина Дуэ Глава I. Уроки прошлого Глава II. Вероятная форма будущей войны Глава III. Общие основы доктрины 1. Понятие эффективности (коэфициента полезного действия) 2. Общая организация вооруженных сил 3. Общие задачи вооруженных сил 4. Воздух — решающая сфера. Господство в воздухе 5. Воздушная оборона{66} Глава IV. Выводы доктрины относительно воздушных сил 1. Применение воздушной армии 2. Организация воздушной армии Глава V. Необходимость полной переоценки ценностей Часть третья. Полемика Глава I. Незаконность воздушной войны Глава II. Организация главного командования Глава III. Господство в воздухе Глава IV. Ведомственные тенденции 1. Вспомогательная авиация 2. Воздушное сражение Глава V. Арбитраж между тремя видами вооруженных сил 1. Доктрина не подтверждена опытом 2. Авиация — дорогое оружие 3. Различные гипотезы о ходе борьбы 4. Другие способы распределения средств 5. Упразднение армий и морских флотов Часть четвертая. Критический очерк Глава I. Эволюция доктрины 1-я стадия — 1921 г. 2-я стадия — 1927 г. 3-я стадия — 1928 — 1930 гг. Глава II. Французская критика доктрины Глава III. Специфически итальянские идеи Глава IV. Спорные идеи Глава V. Идеи общего характера Заключение. Составные элементы современной военной доктрины Библиографический указатель{163} А. Труды генерала Дуэ Б. Важнейшие статьи итальянских оппонентов В. Важнейшие французские статьи о Дуэ Примечания
milstar: Глава II. Вероятная форма будущей войны Оттолкнувшись от прочной основы, созданной уроками мировой войны, Дуэ делает «прыжок» в будущее, ища ответа на вопрос: «Какова же будет будущая война?» Воздушный фактор, родившийся во время этой войны и еще не достигший зрелости к ее окончанию, окажет глубокое влияние на характер будущей войны. Чтобы убедиться в этом, надо исследовать общий характер будущей войны, действительность воздушных атак и влияние воздушного фактора на политику. * * * «Мы можем сразу же сказать следующее: 1. Будущая война вновь вовлечет целые страны со всеми их ресурсами, не исключая ни одного. 2. Победа улыбнется той стране, которой удастся сломить материальное и моральное сопротивление противника ранее{42}, чем последнему удастся сделать то же по отношению к ней. 3. Вооруженные силы предстанут тем более подготовленными встретить будущую войну, чем больше будет приближение, с которым будет дан ответ на вопрос: «Что представит собой будущая война?», и с чем большим приближением к действительным потребностям будущей войны будут организованы вооруженные силы. 4. В отношении войны на суше, рассматриваемой отдельно{43}, можно сказать, что она будет иметь позиционный характер, подобный минувшей войне, ибо причина, определившая тогда этот характер, остается в силе и на сегодняшний день, и даже еще усилилась и продолжает усиливаться... 5. Война на море, рассматриваемая отдельно{44}, будет иметь характер, аналогичный минувшей войне, учитывая, [46] что, помимо исключительных случаев, т. е. решительного превосходства с самого начала войны над неприятельским флотом, необходимо будет прежде всего решить исход борьбы на море. ...Победитель в войне на море будет обладать способностью прервать морские сообщения противника с помощью надводных средств, в то время как побежденный будет вынужден ограничить свои действия против неприятельских сообщений действиями подводных лодок. Победитель в войне на море будет вынужден защищать свои сообщения от подводной опасности. Таким образом, в отношении войны на суше и войны на море, рассматриваемых отдельно{45}, поскольку ни одна из причин, определивших их характер в минувшую войну, не исчезла и не изменилась существенным образом..., можно логически сделать вывод, что они будут иметь характер, подобный характеру минувшей войны, ибо одни и те же причины вызывают одни и те же следствия» (апрель 1928 г.){46}. Но невозможно впредь рассматривать отдельно наземные операции и операции воздушные. Новый факт — завоевание воздушного пространства — окажет глубокое влияние на будущую войну с двух различных точек зрения. Он изменит характер сухопутных и морских операций. А сверх того он перевернет весь характер войны. Сухопутные армии и морские флоты являются средствами косвенного подтачивания сопротивляемости враждебных наций. «Пространственное оружие» обладает способностью непосредственно истощать самые источники силы противника; оно может даже уничтожить их. Вместо того чтобы уничтожить батарею, воздушный флот может разрушить или повредить завод, изготовляющий орудия, т. е. очень уязвимый организм, менее дисциплинированный и неспособный выдерживать удары, а тем более отвечать на них. Не может быть никакого сравнения между действительностью косвенного подтачивания, достигаемого сухопутными [47] армиями и морскими флотами, и действительностью непосредственных ударов, наносимых воздушными нападениями. К тому же почти очевидно, что в противоположность наступлению на поверхности земли воздушное наступление имеет преимущество перед обороной. «На войне, — пишет Дуэ, — оборонительный образ действий никогда не должен иметь целью только оборону; он всегда должен иметь единственной целью использование собственных средств с наибольшим коэфициентом полезного действия... Наоборот, воздушная оборона имеет целью только защиту. Она ничуть не повышает коэфициента использования воздушного оружия, а даже уменьшает его до минимума. Таким образом, она представляет собой военно-техническую ошибку» (сентябрь 1928 г.).
milstar: Таким образом, в воздухе наступательный образ действий, несомненно, является самым легким. Наоборот, воздушная оборона представляет большие трудности. Эти соображения позволяют нам установить классификацию различных образов действия. Одни из них относительно легки: оборона на суше и на море, наступление в воздухе. Другие трудны, так как требуют очень значительного превосходства сил: это — наступление на суше и на море. Наконец, есть образ, действий, повидимому, соединяющий в себе все трудности: это — оборона в воздухе. [48] http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058
milstar: «Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены, как сухие листья, ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть — а в настоящее время нельзя сражаться иначе, — имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война; средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были. Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций, ограничивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства. Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера; ########################################## и действительно, отравляющее оружие повсюду продолжает совершенствоваться и уж безусловно не с чисто научными целями. Дуэ (апрель 1928 г.)
milstar: Особенно типичным представляется пример Англии. Вот уже 300 лет, как политика Британской империи заключается в том, чтобы использовать свое столь выгодное положение «европейского острова», ища союза со второй по силе военной державой материка против первой. Военные мероприятия, проводившиеся для поддержки этой политики, заключались преимущественно в содержании великолепного, сильнейшего в мире морского флота. И в [53] течение 300 лет эта политика и этот флот без отказа обеспечивали процветание и славу империи. Сохранилась ли база этой политики после революции, вызванной появлением «пространственного оружия»? Революция, совершающаяся в форме и характере войны, не только грандиозна, но и влияет на международную политику. По мнению Дуэ, позиция Англии опрокинута. Чтобы защитить Англию, чтобы обеспечить ее существование, уже недостаточно надводного и подводного флотов; необходимо иметь воздушный флот. Последний еще необходимее первого. Англия больше не может считать себя островом. Поэтому Англия должна стараться выиграть пространство; для своей обороны она должна обратиться к материку и объединиться с ним. http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058
milstar: Есть три вида вооруженных сил: сухопутные, морские, воздушные. Дуэ определил частные коэфициенты их полезного действия, каждого в своей сфере, извлекая уроки из самого недавнего прошлого. Вот краткие выводы, к которым привело его это исследование: 1. На суше оборона является легким способом действий, наступление же представляет большие трудности. 2. На море обороняться легко, вести наступление трудно, однако, море удобно для частных наступательных операций. 3. В воздухе оборона невозможна; единственно возможным является наступательный образ действий, и он облегчается тем, что оборона противника недействительна. Таким образом, самым легким способом действий, обеспечивающим наивысший частный коэфициент полезного действия, является: оборона на суше и на море, наступление в воздухе. * * * http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058 Исследование коэфициента полезного действия должна распространяться не только на каждый отдельный вид вооруженных сил, но и на всю их совокупность. Каковы же их взаимоотношения? Сухопутные силы могут использоваться только на суше. Они вмешиваются в действия на море на стыках сухопутных и морских театров военных действий, причем их радиус действий незначителен. Они участвуют в действиях в воздухе только в пунктах, обеспечиваемых активной противовоздушной обороной, и то в незначительной мере. На их фронты, а в особенности на их тылы, оказывают непосредственное воздействие воздушные силы. Морские силы могут быть использованы только на море. На суше их действие сказывается только на побережье. В действиях в воздухе они участвуют только для обороны [58] плавающих соединений и баз, и то в незначительной мере. Находясь как в море, так и в своих базах, они подвергаются непосредственному воздействию со стороны воздушных сил. Воздушные силы могут использоваться в интересах сухопутных сил, в интересах морских сил, в интересах обороны страны и, кроме того, для действий, независимых от этих трех сил. Сухопутные и морские силы оказывают на них лишь незначительное влияние и то лишь при операциях, предпринимаемых в интересах этих сил. Из этого анализа Дуэ заключает, что из всех видов вооруженных сил самое разнообразное влияние оказывают воздушные силы, могущие действовать во всех сферах операций совместно с другими силами и, кроме того, действующие независимо в своей собственной сфере операций. Воздушная армия — единственная, могущая действовать во всех сферах. Стремясь прежде всего к повышению коэфициента полезного действия воздушных сил, мы тем самым обеспечиваем и максимальное полезное действие всей совокупности сил. Из этого следует, что исследованию подлежат в первую очередь воздушные силы и все возможности их применения. «Не следует ставить проблему: каким образом использовать воздушные силы для наибольшего облегчения сухопутных и морских операций? Надо задаться более общей проблемой: каким должно быть использование воздушных сил, чтобы их эффективность оказала наибольшее влияние на весы победы?» (декабрь 1927 г.)
milstar: Второе преимущество заключается в сосредоточении усилий. Невозможно быть сильным повсюду: для этого пришлось бы выйти за пределы бюджетных возможностей, что неосуществимо. Отрицательные стороны линейного развертывания слишком хорошо известны, чтобы задерживаться на этом вопросе. А желание вести наступление, одновременно во всех сферах неизбежно приводит к своего рода линейному развертыванию, при котором оказываешься слабым повсюду... «Надо сосредоточивать главные силы на решающем направлении: если противник будет разбит на решающем направлении, весь остальной фронт падет сам собой. Этот принцип должен найти себе приложение ко всей войне в целом. Применительно к этому целому он может быть сформулирован так: надо разбить противника в решающей сфере» (август 1928 г.). http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058 Основной принцип, позволяющий установить цель трех видов вооруженных сил, заключается в сосредоточении главных сил в решающей сфере. «Чтобы победить, надо сосредоточить главные силы на решающем направлении. Это исчерпывающим образом доказано тысячелетним опытом --------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------- войны. ------ Чтобы сосредоточить [64] главные силы на решающем направлении, необходимо ослабить себя на остальных направлениях (участках), не являющихся решающими. На этих направлениях (участках) достаточно сдерживать противника, пока его разобьют на решающем направлении (участке). В этом выводе на самом деле нет ничего оригинального; оригинальность, если она и есть, заключается лишь в его приложении» (декабрь 1928 г.).
milstar: «Я утверждаю, что. решающей является воздушная сфера. Установив это, я добавляю, согласно основному принципу войны, гласящему: «необходимо сосредоточить главные силы на решающем направлении», я говорю, что надо сосредоточить главные силы, в воздушной сфере. Для этого надо сосредоточить в ней большую часть наших сил, а достигнуть такого сосредоточения можно, только сократив до минимума силы в прочих сферах. Следовательно, в этих последних придется отказаться от наступательных действий» («Ривиста ди артильериа э дженио», май 1929 г.). И далее: «Я повинуюсь принципу сосредоточения главных сил в решающей сфере — принципу, который не исключает сопротивления в остальных сферах, но дополняется им» (ноябрь 1929 г.){60}. И вот его полная мысль: осуществить в воздушной сфере максимальное наступательное усилие с целью добиться решения; в то же время в остальных сферах противопоставить возможным усилиям противника сопротивление, имеющее целью не дать противнику добиться решения в этих сферах, пока мы стремимся добиться его в воздухе. «Я устанавливаю как принцип, — пишет Дуэ, — что решающей сферой будет воздушная сфера, и признаю{61}: а) что сухопутные силы должны обеспечивать сопротивление на сухопутных границах; б) что морские силы должны быть в состоянии, в случае необходимости, воспрепятствовать кому бы то ни было плавать в Средиземном море; [65] в) что воздушные силы должны обладать максимальной мощью, совместимой с ресурсами страны» (апрель 1929 г.). В другом месте он пишет: «Основной принцип заключается в следующем{62}: а) сухопутная армия должна оказывать сопротивление в течение всего времени, необходимого для того, чтобы добиться решения в воздухе; б) морской флот должен ограничиваться действиями оборонительного характера; в) воздушная армия должна решать войну» (февраль 1929 г.). И, наконец, более подробно: «Я утверждаю, что, по моему мнению, наша подготовка к войне должна быть основана на следующих принципах: а) сопротивляться на земной поверхности с тем, чтобы сосредоточить главные силы в воздухе; б) использовать абсолютно все воздушные ресурсы для создания воздушной армии исключительно наступательного характера; в) отказаться от вспомогательной авиаций сухопутной армии и морского флота и от противовоздушной обороны самолетами; г) для активной противовоздушной обороны центров пользоваться исключительно зенитными средствами, сосредоточивая их вокруг нескольких важнейших центров с целью избежать их распыления, что сделало бы их совершенно бесполезными повсюду; д) в максимальной степени развивать пассивную противовоздушную оборону, организуя с этой целью всю страну; е) технически разработать и создать воздушные средства, могущие обеспечить воздушной армии максимальный радиус проникновения в глубь территории противника» (июль 1929 г.). Сопоставляя все эти идеи и резюмируя их, можно вывести из них детализированные задачи, возлагаемые на [66] каждую из четырех составных частей вооруженных сил в конкретном случае в Италии. http://www.fidel-kastro.ru/military/vauthier.htm#_Toc134019058 Вотье. Военная доктрина генерала Дуэ. — М.: Воениздат НКО СССР, 1937. — 240 с./ Перевод с французского с предисловием А. Лапчинского. Второе издание. // Тираж 10.000. Цена 3 р. 40 к./// Colonel P. Vauthier. La doctrine de guerre du général Douhet. Preface de m. le maréchal Petain. — Paris, Editions Berger-Levrault, 1935.
milstar: Жомини О стратегии http://wcry.narod.ru/classic2/10.html Я определил стратегию, как искусство вести войну по карте, искусство охватывать весь театр войны. Тактика—это искусство драться на местности, располагать силы сообразно с местными условиями и вводить их в бой на различных пунктах поля сражения, т. е. на пространстве в 16 — 20 километров,на котором действующие части в течение самого боя могли бы получать и исполнять приказы. Наконец, логистика в сущности представляет лишь науку о подготовке к применению двух других наук. Мое определение критиковали, но лучшего определения не дали. Бесспорно, что много сражений были решены стратегическими движениями и даже являлись лишь серией подобных движений, но это имело место лишь при столкновении с разбросавшимися армиями, т. е. в случае, представляющем исключение. Таким образом, хотя общее определение и относится лишь к регулярным сражениям, тем не менее оно не является неточным {64}. Итак, независимо от приемов выполнения в соответствии с местностью, с моей точки зрения, большая тактика содержит следующие разделы: 1. Выбор позиций и рубежей для оборонительных сражений. 2. Активная оборона в бою. 3. Разнообразные боевые порядки и основные маневры для атаки неприятельского расположения. [109] 4. Столкновение двух армий на марше и случайные сражения. 5. Внезапность в армейском масштабе. 6. Расположение войск перед боем. 7. Атака позиций и укрепленных лагерей. 8. Внезапные нападения. Все прочие военные операции представляют детали малой войны, как-то: прикрытие транспортов, фуражировки, частные бои авангардов и ариергардов, даже атака мелких отрядов, одним словом, все то, что должно быть выполнено дивизией или изолированным отрядом. Театр, операций, действительно, всегда представляет лишь три зоны, правую, левую и центральную. Точно также каждая зона, каждый оперативный фронт, каждая стратегическая позиция и оборонительная линия, как и каждый тактический фронт боя, никогда не имеют других подразделений, т.е. два крыла и один центр. Одно из этих трех направлений всегда явится подходящим, чтобы следовать по нему к важной цели, которую желательно достигнуть, одно из двух других отдалится от него сравнительно менее, а третье будет представлять полную его противоположность. Исходя из этого, комбинируя неприятельские позиции с географическими пунктами и намечаемыми планами, всякий вопрос о стратегическом движении, или о тактическом маневре, по видимому, всегда будет сводиться к тому, чтобы знать, следует ли маневрировать вправо, влево или прямо перед собой: выбор между тремя столь простыми альтернативами не представляет загадки, достойной нового сфинкса.
milstar: Жомини О стратегии http://wcry.narod.ru/classic2/10.html Глава вторая. О системе наступательных и оборонительных операций Если война уже решена, то первый вопрос, на который надо ответить, заключается в том, будет ли она наступательной или оборонительной. Прежде всего надлежит точно определить, что подразумевается под этими понятиями. Наступление представляется в нескольких видах: если оно направлено на большое государство и в целом его охватывает, [111] то это будет нашествие{65}, если же оно сводится лишь к захвату одной провинции или более или менее ограниченного оборонительного фронта, то это уже будет не вторжение, а ординарное наступление; наконец, если оно представляет лишь атаку какой-либо позиции неприятельской армии и ограничивается одной этой операцией, тогда оно носит название инициативы движений. Наступление почти всегда представляет выгоды как с моральной, так и с политической точки зрения: оно переносит войну на неприятельскую территорию, сберегает собственную страну, сокращает источники средств противника и увеличивает наши наступление поднимает моральные силы армии и часто внушает страх противнику; однако, иногда наступление возбуждает рвение неприятеля, если заставляет его понять, что вопрос идет о спасении угрожаемого отечества. С военной точки зрения, наступление имеет свою хорошую и свою плохую стороны: в стратегии, если наступление доводится до масштаба нашествия, оно приводит к растянутым в глубину операционным линиям, которые на территории неприятеля всегда опасны{66}. Весь театр операций—горы, реки, теснины, крепости, является препятствиями, благоприятствующими обороне, и враждебен наступлению; население и власти страны будут ему враждебны, а не явятся его ору днем. Но если наступление оказывается успешным, то оно наносит удар прямо в сердце неприятельского могущества, лишает его военных средств и может привести к быстрой развязке борьбы. Наступление, примененное в масштабе простой временной операции, т.е. рассматриваемое, как инициатива движений, всегда является выгодным, в особенности в стратегии. И действительно, если военное искусство состоит в том, чтобы направлять свои силы на решительный пункт, то понятно, что первым способом применения этого принципа является захват инициативы движений. Кто захватил эту инициативу, тот заранее знает, что он делает, и что он хочет; он сосредоточивает свои массы у того пункта, где ему [112] желательно нанести удар. Кто выжидает, тот повсюду оказывается упрежденным: противник набрасывается на отдельные части его армии, он не знает, куда неприятель хочет направить свои усилия, ни средств, которые он должен ему противопоставить. В тактике наступление также имеет преимущества, но не столь положительные, так как операции не распространяются на такой обширный район, и захвативший инициативу не может скрыть их от противника, который немедленно их обнаруживает и сейчас же при помощи хороших резервов может внести необходимые поправки. Помимо того, двигающийся на неприятеля имеет против себя все невыгоды, вытекающие из местных препятствий, которые ему придется преодолеть, чтобы дойти до неприятельского фронта; последнее заставляет думать, что именно в тактике шансы обеих систем достаточно уравновешиваются. Впрочем, каковы бы ни были стратегические и политические выгоды, ожидаемые от наступления, тем не менее невозможно применять исключительно эту систему в течение всей войны; даже нельзя быть уверенным, что поход, начатый наступательно, не закончится обороной.
milstar: Оборонительная война также имеет свои преимущества, если она умно скомбинирована. Она бывает двух видов: оборона инертная, или пассивная, и оборона активная, с наступательными контрударами. Первая всегда пагубна; вторая может привести к крупным успехам. ...Этот вид войны, который я раньше называл наступательной (активной. Переводч.) обороной, представляет выгоды как в стратегии, так и в тактике. Действующий таким образом использует преимущества обеих систем, так как получает выгоды инициативы и легче может использовать удобный момент для нанесения удара, находясь по середине заранее подготовленной шахматной доски, в центре средств и опорных точек своей страны. Жомини О стратегии
milstar: «...Основной принцип войны... заключается в следующем: причинить противнику возможно больший ущерб в кратчайший срок. Намерение предпринять действия, строго ограниченные целью завоевания господства в воздухе, может оказаться противоречащим этому основному принципу. [81] Я думаю, что на практике будет выгодно ринуться в нападение на территорию противника, чтобы немедленно и непосредственно поразить все материальные и моральные силы сопротивления противника, не забывая о выгодности ослабления его воздушных сил как путем нападения на соответствующие центры, так и путем возможных боевых действий в воздухе» (май 1928 г.). «Тот, кто решится — какова бы ни была его цель — спустить с цепи войну, тот, едва приняв решение, бросит еще до объявления войны все свои массированные воздушные силы против неприятельской страны, стремясь в максимальной степени использовать результаты внезапности Вотье. Военная доктрина генерала Дуэ. ----- Америка в сущности остров адмирал Мэхэн
milstar: В конечном итоге в основу применения воздушной армии кладутся следующие идеи: 1. Как правило, Дуэ указывает в качестве главной цели воздушной армии уничтожение воздушных сил противника. [88] 2. Этого уничтожения он ни в коем случае не ищет в воздухе посредством воздушного боя, так как в настоящее время невозможно принудить противника к воздушному сражению; искать этого боя значило бы истощать себя бесполезным крейсерованием и играть в руку противнику. 3. Этого уничтожения следует, как правило, добиваться на поверхности земли путем бомбардировки аэродромов, складов и заводов, обслуживающих воздушные силы. 4. Даже уничтожения на поверхности земли нельзя достигнуть наверняка, ввиду мер, принимаемых противником для обеспечения своей авиации (рассредоточение, защитные сооружения, маскировка). 5. Таким образом, при каждом своем вылете воздушная армия наметит себе одну неподвижную наземную цель (объект), а другую наземную цель, связанную с воздушными силами. Вторая должна быть атакована в первую очередь. Если нельзя поразить ее, следует бомбардировать первую. 6. Нападения на наземные объекты причинят противнику ущерб: таким образом, воздушная армия не напрасно будет тратить свои силы. Нападения на наземные объекты могут вызвать ответные действия со стороны воздушной армии противника. Воздушная армия должна всегда находиться в готовности к отражению атак воздушной армии противника в воздухе. Она никогда не должна искать сражения, но и не должна уклоняться от него. Она должна принимать его, когда представится к тому возможность. Это — ее постоянная задача. 7. Воздушная армия должна действовать массой, чтобы всегда быть в состоянии в случае атаки воздушной армии противника противопоставить ей максимальную боевую мощь. Она всегда должна действовать силой, а не внезапностью, т. е. она не должна уклоняться от встречных действий противника. Таким образом, стратегический образ действий воздушной армии может распадаться на: наступление против наземных объектов; [89] готовность к встрече воздушной армии противника в воздухе.
milstar: Жомини Г. В. Политическая и военная жизнь Наполеона / Пер. с фра.: в 6 ч. — Репринтное издание 1837–1842 гг. — СПб.: Альфарет, 2012 http://www.alfaret.ru/item.php?prod=1643&subid=1&catid=2
milstar: Жомини Г. В. Политическая и военная жизнь Наполеона / Пер. с фра.: в 6 ч. — Репринтное издание 1837–1842 гг. — СПб.: Альфарет, 2012 http://www.alfaret.ru/item.php?prod=1643&subid=1&catid=2
milstar: Естественно, что Жомини считал вопросы стратегии более простыми, чем вопросы тактики. Из сказанного отнюдь не следует, что мы не признаем за Наполеоном стратегического величия; но оно при тогдашних приемах ведения войны поглощалось политикой: войны 1805, 1806, 1807, 1809 годов мы можем рассматривать в одной общей перспективе, как отдельные гигантские операции против выдвигаемых Англией на континенте врагов, и нас тогда поразит верная постановка цели каждой войны, верный момент для начала военных действий и чрезвычайно искусное завершение, в нужный момент, каждой кампании. Несомненно, и в эпоху Наполеона сокрушительная операция не всегда приводила сразу к развязке, например, в войну 1796-97 г. г., 1812 г., 1813; и Наполеону в таких случаях приходилось решать стратегические проблемы. Однако, военные историки Наполеона остаются и посейчас еще историками отдельных его операций, и лишь политическая история несколько открывает нам перспективу для охвата его стратегического искусства. Три основных элемента операции - сила, время и пространство - при стратегии сокрушения всегда комбинируются так, что выигрыш времени и пространства является средством, а поражение массы неприятельской армии - целью. Все подчиняются интересам генеральной операции, а в последней все зависит от решительного пункта. Этот решительный пункт является для стратегии сокрушения как бы магнитной стрелкой компаса, определяющей все маневрирование. Есть только одна чистая линия сокрушения; существует лишь одно правильное решение; полководец в сущности лишен свободы выбора, так как его долгпонять решение, диктуемое ему обстановкой. Идея сокрушения заставляет признать ничтожными все второстепенные интересы и направления, все географические объекты. Паузы в развитии военных действий противоречат идее сокрушения. Если мы видим таковую паузу, протяжением в шесть недель, между сражениями под Асперном и Ваграмом, то она явилась уже результатом легкомыслия, допущенного Наполеоном при подготовке первой переправы через Дунай, и последовавшей неудачи. Стратегию сокрушения характеризует единство цели, времени, места и действия. Образцы ее являются действительно классическими по своей стильности, простоте и стройности. Теоретики сокрушения посмеивались над тонким фехтованием стратегии ХУП века. Действительно, но сравнению с игрой стратегических уколов и защит Тюренна, удары Наполеона и Мольтке напоминают оглобли, которые одним ударом размозжают черепа. ----------------------------- Стратегия сокрушения требует еще одной предпосылки: чрезвычайной, экстраординарной победы. Целью сокрушительного наступления географический пункт может явиться лишь тогда, когда живая сила неприятеля станет призрачной. До тех же пор оно должно метить на полную дезорганизацию неприятельской живой силы, на совершенное ее уничтожение, расщепление всякой связи между уцелевшими осколками, на захват важнейших сообщений - важнейших для вооруженной силы, а не для государства в целом. Поход сокрушительного стиля ставит наступающие армии в столь невыгодные материальные условия, так ослабляет их в пользу охраны флангов и тыла, требует таких усилий для снабжения этих армий, что от конечной неудачи становится возможным предохранить себя только путем одержания из ряда выдающихся оперативных побед. Для успеха сокрушения нужны сотни тысяч пленных, поголовное уничтожение целых армий, захват тысяч пушек, складов, обозов. Только такие успехи могут предотвратить полное неравенство при конечном расчете. Таких побед не было ни в Галиции, ни в "пограничном сражении", ни при наступлении Красных армий в 1920 году. Всюду мы имели дело с ординарными победами, с оттеснением неприятеля назад с несколько большими потерями, чем у наступающего. Этого совершенно недостаточно. Необходимость экстраординарной победы при сокрушении предъявляет особые требования при выборе формы операции. Главная масса неприятеля должна быть окружена или приперта к морю, к нейтральной границе Свечин
milstar: «За последние 2000 лет на каждый год мира было 11 лет войн » генерал-полковник Ханс фон Сект 1.За время эпидемии чумы 1346-1352 в столетней войне погибло 40 % населения Европы Война продолжалась еще сто лет ... 2. Путин пришел к реальной власти ....было 6700 стратегических боеголовок Сейчас -1500 По по результатам и темпам уничтожения армии России он обошел Горбачева и Ельцина вместе взятых
milstar: Макиавелли Никколо. О военном искусстве Я хотел бы указать вам по этому поводу на общее правило: лучшее средство расстроить намерение врага — это сделать добровольно то, что он хочет заставить тебя сделать насильно. Если твои движения добровольны, ты выполняешь их в полном порядке к выгоде для себя и ущербу для неприятеля; если они вынуждены — ты погиб.
milstar: Глава VI. Господство в воздухе Господствовать в воздухе — значит быть в состоянии воспрепятствовать неприятелю летать, сохраняя эту возможность за собой. Воздушные средства, могущие переносить по воздуху более или менее значительное количество снарядов, существуют. Производство надлежащего количества таких воздушных средств не требует чрезвычайных затрат. Активные вещества — взрывчатые, зажигательные и отравляющие — изготовляются легко. Воздушный флот, могущий сбросить многие сотни тонн таких активных веществ, создать нетрудно. Масштаб воздушных нападений как с материальной, так и с моральной стороны превосходит масштаб всех прочих известных видов нападения. Тот, кто обладает господством в воздухе и располагает соответствующими наступательными силами, с одной стороны, предохраняет всю свою территорию и свои моря от неприятельских воздушных нападений и лишает противника возможности каких бы то ни было вспомогательных воздушных действий (содействие летательных аппаратов сухопутным и морским операциям); с другой стороны, он может предпринимать против неприятеля наступательные действия ужасающего масштаба, которым противник не в состоянии ничем противодействовать. Посредством таких наступательных действий он может отрезать неприятельскую армию и морской флот от их баз и произвести внутри неприятельской страны тякого рода разрушения, способные быстро сокрушить материальное и моральное сопротивление. Все это представляет уже существующую, а не будущую возможность. И эта существующая возможность говорит, что завоевать господство в воздухе — значит победить, а потерпеть поражение в воздухе — значит быть побежденным и вынужденным принять все те условия, какие неприятелю угодно будет поставить. Таков вывод, к которому мы пришли, исходя из положительных и современных фактических данных, путем логического и сжатого рассуждения. Однако, поскольку из этого вывода логически вытекают следствия величайшей практической важности, но совершенно противоречащие общепринятой точке зрения,— нам необходимо остановиться на нем еще на один момент, прежде чем следовать далее. Совершенно ясно, что применение средства, позволяющего человеку освободиться от стеснений, создаваемых земной поверхностью, должно вызвать совершенно новые последствия, еще не имеющие традиций и — даже наоборот — противоречащие традициям того, что было неразрывно связано с земной поверхностью. С другой стороны, когда, исходя из положительных и достоверных фактических данных и рассуждая логически, я сказал бы — почти математически, мы приходим к определенным выводам, то эти выводы необходимо принять такими, какими они являются, даже если они предоставляются нам своеобразными и даже если они находятся в противоречии с умственными навыками или с традициями, вытекающими из других фактов — также положительных и достоверных, но совершенно иного порядка. Иначе мы придем к отрицанию человеческого разума. Так поступает крестьянин, упорствующий в обработке своего участка земли определенным способом, потому что так делали его предки, несмотря на то, что он имел возможность наблюдать, что, например, применение химических удобрений и машин удваивает или утраивает производительность земли. Но эта традиционная инертность не приводит к иному результату, как только к низведению его в худшее положение по сравнению с его конкурентами. Я разъяснял значение господства в воздухе еще 12 лет тому назад, когда первые самолеты начинали только подпрыгивать, но еще не летать. С тех пор я пытался привлечь внимание к новому оружию; говорил, что воздушное оружие должно рассматриваться как младший брат армии и флота; говорил, что мы увидим тысячи самолетов и будем иметь воздушные министерства. Я говорил, что дирижабль должен исчезнуть перед лицом нового средства, которое, несомненно, должно одержать верх. И все то, что я тогда говорил, постепенно осуществлялось в точности. Но я ничего не предсказал. Я просто ограничился рассмотрением новой проблемы и размышлениями на основе положительных фактов и не поколебался высказать выводы, которые извлек из своих рассуждений, невзирая на то, что они в то время могли показаться, как и случилось в действительности, парадоксальными. Я имел математическую уверенность в том, что факты докажут мою правоту. Может быть, эта уверенность у меня была следствием позитивистского мировоззрения, порожденного изучением точных наук. После того как нашелся человек, который, рассуждая с железной логикой расчета, смог утверждать факт существования неизвестной планеты, сообщив астрономам все необходимые данные для открытия ее; после того как, путем математических рассуждений, другому человеку удалось открыть электромагнитные волны, дав Герцу необходимые данные для обнаружения их опытным путем,— следует иметь веру в могущество человеческого разума, как имели эту веру астроном, открывший материально планету Нептун, и Герц, когда он пытался заставить проскочить искру в разомкнутом кольце. Но эти истины были куда более мудреными, нежели те, которые в результате своих размышлений я мог утверждать с такой умеренностью. Теперь я прошу моих читателей остановиться и самим продумать то, что я изложил, — тема этого заслуживает, — чтобы прийти к ясному и точному самостоятельному включению. Задача эта не допускает половинчатых решений. Или да, или нет! Я говорю: необходимо при подготовке государственной обороны совершенно изменить направление, потому что формы возможных в будущем войн будут совершенно иные, нежели формы войн прошлого времени. Я говорю: Мировая война представляет собой особую точку кривой, изображающей эволюцию форм войны; в ной точке кривая резко изменяет свое направление под влиянием факторов, совершенно новых и совершенно отличных от тех, которые определяли ее до сего времени; поэтому прошлое ничего не дает для будущего, и последнее должно быть создано совершенно заново. Я говорю: если это не будет принято в расчет, то страна будет вынуждена принести громадные жертвы для подготовки своей обороны, — жертвы, которые окажутся бесполезными или дадут самые незначительные результаты, так как средства обороны страны не окажутся пригодными для этой цели. Необходимо отрицать эти утверждения, если не желают принять в расчет такую перспективу. Я спрашиваю: верно или неверно, что самая сильная сухопутная армия, развернутая на Альпах, и самый сильный флот, крейсирующий в наших морях, не смогли бы делать ничего практически действительного, чтобы помешать противнику, подготовленному надлежащим образом, отрезать наши армии и наши эскадры от их коммуникаций и посеять смятение и ужас во всей Италии? На этот вопрос необходимо ответить: неверно, если не намереваются подготовить соответствующие средства, помимо сухопутной армии и морского флота, чтобы воспрепятствовать возможным подобным действиям со стороны кого-либо из наших вероятных противников. На пот вопрос я с давних пор отвечал: верно, и поэтому-то и приступил к изучению проблемы, которую представляют собой новые формы и новые средства войны. Примечание. В 1909 г. я писал: «Нам, бывшим до сего времени неотрывно привязанными к земной поверхности; нам, улыбавшимся почти с состраданием при виде усилий небольшой кучки пионеров, которых мы считали безумцами, тогда как они были провидцами; нам, обладающим только сухопутными армиями и морскими флотами, неизбежно должно казаться странным, что атмосфера должна стать ареной борьбы, не менее важной, нежели земля и море. Но мы должны с настоящего момента привыкнуть к этой мысли и с. этого же момента готовиться к борьбе совершенно нового характера. Если могут существовать страны, не омываемые морскими волнами, то не может быть таких, которых не касалось бы дуновение воздуха; поэтому в будущем мы будем иметь вместо двух три сферы борьбы, резко отличающиеся одна от другой и резко отграниченные: в каждой из них борьба, хотя и ведущаяся различными средствами, должна быть направлена к одной общей цели, и эта цель будет всегда одинакова: победить. В настоящее время мы вполне сознаем значение господства на море; не менее важным будет в скором времени завоевание господства в воздухе, так как, только обладая господством в воздухе — и только тогда, — мы сможем использовать преимущества, вкратце выраженные в фразе: "сверху хорошо видно и удобно наносить удары", преимущества, которыми мы не сможем воспользоваться полностью, пока не принудим противника оставаться на поверхности. Следовательно, в будущем будут с ожесточением сражаться за господство в воздухе. Поэтому цивилизованные государства будут подготовлять и собирать надлежащие средства; а так как во всякой борьбе, при равенстве прочих условий, одерживает верх численный перевес, то так же, как это произошло и происходит с сухопутными армиями и морскими флотами, и в отношении воздушных сил возникает непрестанное соревнование, сдерживаемое лишь обстоятельствами экономического порядка, и вследствие этого неизбежного соревнования воздушные флоты будут постепенно расти и приобретать значение. http://www.airpages.ru/ot/duwe.shtml
milstar: Что должны означать слова: «наступательная сила»? Все виды оружия, рассматриваемые в их абсолютной; ценности, обладают наступательной силой — от револьвера до дредноута, от кинжала до авиационной бомбы. Дуэ
milstar: Деятельность адмирала Горшкова и его книга "Морская мощь государства" вполне соответствует мыслям известного морского теоретика флота США, контр-адмирала Мэхэна, который говорил, что "Нация без сильного морского – торгового, пассажирского и военного флота, смотрится на политической карте, как блюдо для голодных, - а не как один из игроков на мировой арене. Морской флот имеет для нации не только торговое и военное значение, но и является мощным фактором для демографического развития, так как формирует личностные качества каждого индивидуума нации".
milstar: ГОСПОДСТВО В ВОЗДУХЕ. СБОРНИК ТРУДОВ ПО ВОПРОСАМ ВОЗДУШНОЙ ВОЙНЫ Автор: Дуэ Джулио Жанр: Документальная литература 1936 год http://detectivebooks.ru/book/26432132/?page=5 Формы войны, — а военных людей интересуют, главным образом, эти формы, — зависят от имеющихся налицо технических средств. Известно, какое влияние на формы войны оказало введение огнестрельного оружия; между тем огнестрельное оружие было лишь усовершенствованием метательного оружия, использовавшего эластичность твердых тел (лук, баллиста, катапульта и т. д.). Мы сами явились свидетелями того влияния, какое имели на формы сухопутной войны введение ультраскорострельного малокалиберного оружия, в соединении с (применением проволочных заграждении, а в морской войне — применение: подводных лодок[11]. На наших глазах произошло и введение в обиход войны двух других совершенно новых средств: воздушного оружия и химического (отравляющего) оружия; но так как оба эти рода оружия были еще в зачаточном состоянии и обладали свойствами, совершенно отличными от всех остальных, то мы не смогли еще отдать себе точный отчет в их влиянии на формы войны.
milstar: Причем разрушительная сила ядерных ударов рассматривается как новое, дополнительное измерение морской мощи, применяемой в действиях флота против берега. Этому способствует широкое применение подводных лодок с атомной энергетикой, благодаря которой уменьшилась традиционная зависимость флотов от расположения стратегических позиций на океанских и морских театрах, от «географии» их базирования и появилась возможность расширить сферу агрессивных устремлений на новые районы Мирового океана. Адмирал Сергей Горшков: Морская мощь государства http://www.rus-obr.ru/library/5787
milstar: «Надо сосредоточивать главные силы на решающем направлении: если противник будет разбит на решающем направлении, весь остальной фронт падет сам собой. Этот принцип должен найти себе приложение ко всей войне в целом. Применительно к этому целому он может быть сформулирован так: надо разбить противника в решающей сфере» (август 1928 г.). Дуэ http://lit-yaz.ru/voennoe/3300/index.html?page=5 Дополнительно Дуэ поясняет: «Господствовать в воздухе в моем понимании вовсе не значит, что противник абсолютно не сможет летать. Абсолютного ничего нет; все относительно, даже господство в воздухе. Но оно относительно в том смысле, что тот, над кем господствуют, хотя и не лишенный абсолютно всякой возможности летать, не сможет предпринять, летая, боевые действия, которые каким бы то ни было образом поколебали бы весы победы в его пользу» (март 1928 г.). В итоге владеющий воздухом сможет обрушивать воздушные удары на всю территорию противника, на его сухопутные армии и морские флоты, на их базы и линии сообщения. И обратно, он обеспечивает от нападений противника свою собственную территорию, сухопутную армию, морской флот. Он в состоянии окончательно воспрепятствовать [70] всяким действиям противника в воздухе и может, наоборот, увеличивать, сколько ему будет угодно, свои силы всех видов, в том числе и воздушные силы. Что же касается эффективности самих воздушных нападений, то она была рассмотрена выше. Дуэ твердо верит в нее. По его мнению, непосредственное нападение на страну в обход сухопутных и морских сил воздушным путем может причинить значительный моральный и материальный ущерб. Материальные результаты легко поддаются учету. Моральные результаты будут далеко не безразличны; они скажутся, во-первых, на всей стране, когда последняя убедится в том, что ее нельзя защитить действительным образом, а затем на самих сухопутной армии и морском флоте противника, когда они убедятся в своей неспособности избавить страну от нападений, грозящих ей смертью (февраль 1928 г.). Главным преимуществом воздушного оружия, — тем преимуществом, которое и составляет его основную ценность, — является его способность выбирать себе цели в почти неограниченной зоне. «Воздушному оружию нет надобности яростно набрасываться на небольшие объекты, так как перед ним открывается бесчисленное количество крупных и важных объектов... Воздушное оружие будет испытывать затруднения лишь в выборе. Раз это так, то какое сухопутное или морское средство сможет развить эффективность, сравнимую с эффективностью воздушного оружия?» (ноябрь 1928 г.).
milstar: Воздушная армия всегда должна применяться наступательно. Как правило, первой ее задачей должно быть завоевание господства в воздухе. Однако, в этом вопросе доктрина Дуэ оказывается очень гибкой. «...Цели меняются в зависимости от того, желают ли завоевать господство в воздухе или же отрезать сухопутную армию и морской флот противника от их баз, или посеять ужас в неприятельской стране, чтобы сломить ее моральное сопротивление, или, наконец, желают действовать против руководящих органов неприятельской страны, и т. д. Выбор одной цели преимущественно перед другой{79} зависит от целого ряда соображений военного, политического, социального и психологического характера, которые [80] {80}, в свою очередь, обусловливаются обстановкой данного момента и которые нужно исследовать в связи с ней» (1921 г.){81}. Выбор объектов (целей) является самой трудной частью ведения воздушной войны. При этом надо избегать жесткого шаблона и стремиться к тому, что Дуэ называет «гибкостью» в выборе объектов. Как правило, воздушные силы должны задаваться целью завоевания господства в воздухе. Однако, выбирать «a priori» для нападения воздушные базы может оказаться напрасным трудом, если противник сумел увеличить число этих баз или надежно защитить их. Самыми первыми объектами воздушной армии должны быть неподвижные и постоянные объекты, обслуживающие воздушные силы противника: самолетостроительные заводы, крупные склады имущества и т. п. «Но даже вначале воздушная война не сможет ограничиться простой и изолированной борьбой между воздушными силами: она немедленно перерастет во взаимное нападение на все материальные и моральные силы сопротивления воюющих стран. При прочих равных условиях преимущество будет на стороне той страны, жизненные центры которой более разбросаны и находятся дальше от границы. Чтобы компенсировать это неравенство, противник должен будет обладать более мощными воздушными силами» (май 1928 г.). Затратив столько сил на отстаивание идей борьбы в воздухе с целью завоевания господства в воздухе, Дуэ как будто отстраняется от этой идеи или, по крайней мере, от жесткого ее применения. Все абсолютное отзывается схоластикой. На практике все относительно. «...Основной принцип войны... заключается в следующем: причинить противнику возможно больший ущерб в кратчайший срок. Намерение предпринять действия, строго ограниченные целью завоевания господства в воздухе, может оказаться противоречащим этому основному принципу. [81] Я думаю, что на практике будет выгодно ринуться в нападение на территорию противника, чтобы немедленно и непосредственно поразить все материальные и моральные силы сопротивления противника, не забывая о выгодности ослабления его воздушных сил как путем нападения на соответствующие центры, так и путем возможных боевых действий в воздухе» (май 1928 г.). http://lit-yaz.ru/voennoe/3300/index.html?page=6
milstar: Велизарий ок, 505-565гг «Его высокий рост и величественные манеры соответствовали их представлению о герое». Эдуард Гиббон, «История упадка и разрушения Римской империи» «Соединением щедрости и справедливости он приобрел любовь солдат не чужда-ясь людской привязанности. Страдания больных и раненых облегчались лекарст-вами и деньгами и, что еще более эффективно, целительным визитом и улыбкой своего полководца... В вольности военной жизни ни один не мог похвастаться, что видел его опьяненным вином; самые красивые готские и вандальские пленницы бы-ли готовы пасть в его объятия, но он избегал их очарования, и муж Антонины ни-когда не подозревался в нарушении законов супружеской верности... Очевидец и ле-тописец его деяний заметил, что среди опасностей войны он был отважен без опрометчивости, осторожен без страха, медленен или быстр смотря по ситуа-ции; в самом затруднительном положении он воодушевлялся реальной или мни-мой надеждой, но он был скромен и прост, когда ему улыбалась фортуна».
milstar: http://encyclopedia.mil.ru/files/morf/VoV_Vol11_Generalniy_shtab.pdf ГЕНЕРАЛЬНЫЙ ШТАБ В РУКОВОДСТВЕ ВООРУЖЕННОЙ БОРЬБОЙ
milstar: https://book.ivran.ru/f/istoriya-vostoka-tom-2-vostok-v-srednie-veka-2002.pdf Согласно Рашиду ад-Дину, Чингисхан однажды спросил своих полководцев, в чем они видят высшее наслаждение человека. Богурчи сказал, что высшее наслаждение - скакать на лошади весной, на хорошей скорости и с соколом. Другие также высоко ценили охоту. Чингисхан, не согласился. "Высшее наслаждение человека, - сказал он, - состоит в победе: победить своих врагов, преследовать их, лишить их имущества, заставить любящих их рыдать, скакать на их конях, обнимать их дочерей и жен
milstar: Из письма Никколо Макиавелли: Я встаю с восходом солнца и направляюсь к роще посмотреть на работу дровосеков, вырубающих мой лес, оттуда следую к ручью, а затем к птицеловному току. Я иду с книгой в кармане, либо с Данте и Петраркой, либо с Тибуллом и Овидием. Потом захожу в постоялый двор на большой дороге. Там интересно поговорить с проезжающими, узнать о новостях в чужих краях и на родине, наблюдать, сколь различны вкусы и фантазии людей. Когда наступает обеденный час, я в кругу своей семьи сижу за скромной трапезой. После обеда я возвращаюсь снова на постоялый двор, где обычно уже собрались его хозяин, мясник, мельник и два кирпичника. С ними я провожу остальную часть дня, играя в карты… С наступлением вечера я возвращаюсь домой и иду в свою рабочую комнату. У двери я сбрасываю крестьянское платье все в грязи и слякоти, облачаюсь в царственную придворную одежду и, переодетый достойным образом, иду к античным дворам людей древности. Там, любезно ими принятый, я насыщаюсь пищей, единственно пригодной мне, и для которой я рождён. Там я не стесняюсь разговаривать с ними и спрашивать о смысле их деяний, и они, по свойственной им человечности, отвечают мне. И на протяжении четырёх часов я не чувствую никакой тоски, забываю все тревоги, не боюсь бедности, меня не пугает смерть, и я весь переношусь к ним.
milstar: http://www.napoleonguide.com/maxim_war.htm Napoleon on War Read over and over again the campaigns of Alexander, Hannibal, Caesar, Gustavus, Turenne, Eugene and Frederic. ... This is the only way to become a great general and master the secrets of the art of war. How many things apparently impossible have nevertheless been performed by resolute men who had no alternative but death. Two armies are two bodies which meet and try to frighten each other. I love a brave soldier who has undergone the baptism of fire. The secret of war lies in the communications. To have good soldiers, a nation must always be at war. The moral is to the physical as three to one. Victory belongs to the most persevering. The torment of precautions often exceeds the dangers to be avoided. It is sometimes better to abandon one's self to destiny. Every soldier carries a marshal's baton in his pack. If they want peace, nations should avoid the pin-pricks that precede cannonshots. Doctors will have more lives to answer for in the next world than even we generals. An army marches on its stomach. You must not fight too often with one enemy, or you will teach him all your art of war. There are only two forces in the world, the sword and the spirit. In the long run the sword will always be conquered by the spirit. In war there is but one favorable moment; the great art is to seize it! One bad general is worth two good ones. Soldiers generally win battles; generals get credit for them. There are certain things in war of which the commander alone comprehends the importance. Nothing but his superior firmness and ability can subdue and surmount all difficulties. He that makes war without many mistakes has not made war very long. The most important qualification of a soldier is fortitude under fatigue and privation. Courage is only second; hardship, poverty and want are the best school for a soldier. In time of revolution, with perseverance and courage, a soldier should think nothing impossible. God is on the side with the best artillery An army's effectiveness depends on its size, training, experience, and morale, and morale is worth more than any of the other factors combined. Between a battle lost and a battle won, the distance is immense and there stand empires. If you had seen one day of war, you would pray to God that you would never see another. In war, three-quarters turns on personal character and relations; the balance of manpower and materials counts only for the remaining quarter. Strategy is the art of making use of time and space. I am less concerned about the later than the former. Space we can recover, lost time never. Courage is like love: it must have hope for nourishment. It would be a joke if the conduct of the victor had to be justified to the vanquished. In war, as in politics, no evil - even if it is permissible under the rules - is excusable unless it is absolutely necessary. Everything beyond that is a crime. Remember , gentlemen, what a Roman emperor said: The corpse of an enemy always smells sweet. If you wage war, do it energetically and with severity. This is the only way to make it shorter and consequently less inhuman. There are in Europe many good generals, but they see too many things at once. I see one thing, namely the enemy's main body. I try to crush it, confident that secondary matters will then settle themselves. There is no man more pusillanimous than I when I am planning a campaign. I purposely exaggerate all the dangers and all the calamities that the circumstances make possible. I am in a thoroughly painful state of agitation. This does not keep me from looking quite serene in front of my entourage; I am like an unmarried girl laboring with child. Once I have made up my mind, everything is forgotten except what leads to success. It should not be believed that a march of three or four days in the wrong direction can be corrected by a countermarch. As a rule, this is to make two mistakes instead of one. In war, moral factors acount for three quarters of the whole; relative material strength accounts for only one quarter. The basic principle that we must follow in directing the armies of the Republic is this: that they must feed themselves on war at the expense of the enemy territory. Sometimes a single battle decides everything and sometimes, too, the slightest circumstance decides the issue of a battle. There is a moment in every battle at which the least manoeuvre is decisive and gives superiority, as one drop of water causes overflow. You do not get peace by shouting: Peace. Peace is a meaningless word; what we need is a glorious peace. What my enemies call a general peace is my destruction. What I call peace is merely the disarmament of my enemies. Am I not more moderate than they? If the art of war were nothing but the art of avoiding risks, glory would become the prey of mediocre minds. I have made all the calculations, fate will do the rest. He who makes war for National independence must be enabled to count upon the union of all resources, all the wishes, and the concurrence of all the National authorities. An Emperor confides in national soldiers, not in mercenaries. The fate of a Nation may sometimes depend upon the position of a fortress. Men soon get tired of shedding their blood for the advantage of a few individuals, who think they amply reward the soldiers' perils with the treasures they amass. It is the business of cavalry to follow up the victory, and to prevent the beaten army from rallying. The keys of a fortress are always well worth the retirement of the garrison when it is resolved to yield only on those conditions. On this principle it is always wiser to grant an honorable capitulation to a garrison which has made a vigorous resistance than to risk an assault. Charges of cavalry are equally useful at the beginning, the middle and the end of a battle. They should be made always, if possible, on the flanks of the infantry, escpecially when the latter is engaged in front. An army ought to only have one line of operation. This should be preserved with care, and never abandoned but in the last extremity. When you determine to risk a battle, reserve to yourself every possible chance of success, more particularly if you have to deal with an adversary of superior talent, for if you are beaten, even in the midst of your magazines and your communications, woe to the vanquished! When you have resolved to fight a battle, collect your whole force. Dispense with nothing. A single battalion sometimes decides the day. The transition from the defensive to the offensive is one of the most delicate operations in war. The first qualification of a soldier is fortitude under fatigue and privation. Courage is only the second; hardship, poverty, and want are the best school for a soldier. In war, the general alone can judge of certain arrangements. It depends on him alone to conquer difficulties by his own superior talents and resolution. Never lose sight of this maxim, that you should establish your cantonments at the most distant and best protected point from the enemy, especially where a surprise is possible. By this means you will have time to unite all your forces before he can attack you. Artillery is more essential to cavalry than to infantry, because cavalry has no fire for its defense, but depends on the sabre. A general-in-chief should ask himself several times in the day, 'What if the enemy were to appear now in my front, or on my right, or my left?" In war, the moral element and public opinion are half the battle. Unity of command is essential to the economy of time. Warfare in the field was like a siege: by directing all one's force to a single point a breach might be made, and the equilibrium of opposition destroyed. War must be made as intense and awful as possible in order to make it short, and thus to diminish its horrors. I believe one bad general to be worth two good ones. War is like government, a matter of tact. The art of war is to gain time when your strength is inferior. An army which cannot be regularly recruited is a doomed army. A soldier will fight long and hard for a bit of colored ribbon. Generals who save troops for the next day are always beaten. A man like me troubles himself little about a million men. Great battles are won with artillery. I have destroyed the enemy merely by marches. In war you see your own troubles; those of the enemy you cannot see. You must show confidence. My generals are a parcel of post inspectors. My enemies make appointments at my tomb. The worse the troops the greater the need of artillery. The spectacle of a field of battle after the combat, is sufficient to inspire Princes with the love of peace, and the horror of war. Much shedding of blood, many great actions, and triumphs, toil and perseverance are the end of all things human. Revolutions are good times for soldiers of talent and courage. It is easier to brave and threaten, than to conquer an enemy. Reprisals are but a sad resource. We should always go before our enemies with confidence, otherwise our apparent uneasiness inspires them with greater boldness.
milstar: «Неизбежно приходится согласиться, что одни люди – повсюду рабы, другие – нигде таковыми не бывают». Война и вообще насилие, таким образом, не создавая нового правового основания для рабства, есть, по Аристотелю, лишь средство приобретения тех, кто уже является рабом, «охота» на рабов по природе. С эллиноцентристских позиций Аристотель считал, что «варвары» – люди с неразвитой человеческой природой, и они не доросли до политической формы жизни. «Варвар и раб, по природе своей, понятия тождественные». Отношения господина и раба являются, по Аристотелю, элементом семьи, а не государства. Политическая же власть исходит из отношений свободы и равенства, принципиально отличаясь этим от отцовской власти над детьми и от господской власти над рабами.
milstar: Можно обойтись без конфет и печенья, но нельзя без патронов и оружия. Ким Чен Ир, военный, политик
milstar: История любит повторяться. Фукидид, историк
milstar: Можно выиграть бой, но проиграть сражение; Можно выиграть сражение, но проиграть кампанию; Можно выиграть кампанию, но проиграть войну. Наполеон,
milstar: К подразделу II. 7. Об отношении к защите Отечества. Высказываются сомнения, не могут ли положения Программы о необходимости укрепления обороноспособности страны и её Вооружённых Сил восприниматься как поддержка буржуазной армии. Эти сомнения необоснованны, т.е. в данном подразделе речь идёт о послереволюционной России, когда уже нет никакой буржуазной армии. А мощная армия социалистического государства будет необходима в условиях капиталистического окружения с его агрессивными военными блоками. http://rkrp-rpk.ru/content/view/15409/47/
milstar: К тому же почти очевидно, что в противоположность наступлению на поверхности земли воздушное наступление имеет преимущество перед обороной. «На войне, — пишет Дуэ, — оборонительный образ действий никогда не должен иметь целью только оборону; он всегда должен иметь единственной целью использование собственных средств с наибольшим коэфициентом полезного действия... Наоборот, воздушная оборона имеет целью только защиту. Она ничуть не повышает коэфициента использования воздушного оружия, а даже уменьшает его до минимума. Таким образом, она представляет собой военно-техническую ошибку» генерал Дуэ (сентябрь 1928 г.).
milstar: О войне Клаузевиц Карл фон Глава девятая. Внезапность Внезапность Уже из самого содержания предшествующей главы, из общего стремления к относительному численному превосходству вытекает другое стремление, которое следовательно должно быть столь же общим. Это стремление - поразить врага внезапностью. Эта внезапность лежит более или менее в основе всех предприятий, ибо без нее численное превосходство на решительном пункте собственно является немыслимым. Таким образом внезапность является средством достижения численного превосходства, но на нее сверх того следует смотреть, как на самостоятельный принцип вследствие ее морального воздействия. В тех случаях, когда внезапность достигается в высокой степени, последствиями ее является смятение и упадок духа противника; а насколько эти явления умножают успех, тому имеется достаточно примеров и крупных и мелких. Здесь собственно речь идет не о внезапном нападении, которое относится к атаке, но о стремлении вообще застать своими мероприятиями противника врасплох, а в особенности поразить его внезапностью распределения наших сил, что в одинаковой мере мыслимо и при обороне, а в обороне тактической играет особенно важную роль. Мы говорим: внезапность лежит в основе всех без исключения предприятий, но в весьма различной мере, в зависимости от природы самого предприятия и от прочих обстоятельств. Корни этого различия лежат уже в особенностях армии, полководца, даже правительства страны. Скрытность и быстрота являются двумя образующими внезапность факторами, и оба они предполагают и в правительстве и в полководце большую энергию, а в армии - чрезвычайно серьезное отношение к службе. При изнеженности и халатности было бы напрасно рассчитывать на внезапность. Но сколь ни всеобщим и непременным является стремление к внезапности и как ни безусловен известный ее эффект, который всегда будет иметь место, однако не менее верно и то, что внезапность редко удается в совершенной степени; это лежит в природе вещей. Поэтому мы составим себе совершенно ложное представление, если вообразим, что преимущественно этим средством можно достигнуть многого на войне. В идее это представляется чрезвычайно заманчивым, но на практике все большей частью застревает из-за трения машины в целом.
milstar: В тактике внезапность гораздо более обычное явление по той простой причине, что здесь все данные времени и пространства много меньше. Поэтому в стратегии внезапность окажется более осуществимой, когда стратегические мероприятия более приближаются к области тактики, и более трудно достижимой, когда они поднимаются выше, приближаясь к политике. Приготовления к войне обычно занимают несколько месяцев, сбор войск в их пунктах сосредоточения требует большей частью устройства магазинов и окладов, а также значительных маршей, направление которых довольно скоро обнаруживается. Поэтому крайне редко бывает, чтобы одно государство внезапно для другого объявило ему войну или чтобы общее направление удара было неожиданностью для его противника. В XVII и XVIII столетиях, когда война в значительной мере вращалась вокруг осады крепости или города, наблюдалось в этом смысле особое стремление, и военное искусство имело даже особую главу - внезапное блокирование крепости; да и последнее редко когда удавалось. Между тем внезапность явлений, которые могут произойти со дня на день, гораздо более мыслима; при операциях не так трудно выиграть у неприятеля один переход и благодаря этому перехватить какую-нибудь позицию, какой-либо пункт, путь сообщения и пр. Но ясно, что если внезапность достигается в этом случае легче, то она теряет в степени своей действительности и наоборот. Тот, кто полагает, что такая внезапность мелких предприятий может связываться с чем-то крупным, как например выигрышем сражения, захватом значительного магазина, тот воображает нечто по мысли вполне возможное, но не имеющее подтверждения в истории; вообще можно найти очень мало примеров, когда а результате таких предприятий получалось что-либо крупное, из чего мы конечно вправе заключить о трудностях, связанных с ними.
milstar: Когда рассчитывают в ходе кампании добиться посредством принципа внезапности значительных результатов, то конечно предполагают энергичную деятельность, быстрые решения, форсированные марши, которые должны явиться соответственными средствами; но все это, доведенное даже до высокой степени, не всегда достигает желаемых последствий; мы можем убедиться в этом на примере двух полководцев, по справедливости считающихся величайшими мастерами в этом отношении, - Фридриха Великого и Бонапарта. Первый в июле 1760 г. внезапно бросился из Бауцена на Ласси и направился к Дрездену, но ничего этим интермеццо[71] не достиг, а скорее наоборот - дела его от этого пошатнулись, ибо тем временем пала крепость Глац. Бонапарт в 1813 г. два раза бросался совершенно внезапно из-под Дрездена на Блюхера, не говоря уже о его вторжении из Верхней Лузации в Богемию, и оба раза не достиг ожидаемого результата. То были лишь удары по воздуху, которые сводились к простой трате времени и сил, а под Дрезденом могли создать крайне опасное положение. Следовательно, для того чтобы добиться крупных результатов внезапности, недостаточно одной только энергии, силы и решительности вождя; необходимы и другие благоприятные обстоятельства, Мы вовсе не намерены совершенно отрицать возможность этих крупных результатов и лишь указываем на их связанность с предпосылкой благоприятной обстановки, которая конечно не так часто оказывается налицо и вызвать которую вождь редко имеет возможность.
milstar: Мне не кажется, чтобы это было особенно точным определением. Что должны означать слова: «наступательная сила»? Все виды оружия, рассматриваемые в их абсолютной; ценности, обладают наступательной силой — от револьвера до дредноута, от кинжала до авиационной бомбы. . Воздушные действия, направленные к тому, чтобы сломить моральное сопротивление какого-либо народа, тем более эффективны, чем гуще и цивилизованнее население. Будучи совершенно — или почти совершенно — недействительными против кочевого племени в пустыне, они становятся в высшей степени эффективными, терроризирующими, ужасными при применении их против высокоцивилизованного народа, скученного в крупных центрах. Дуэ
milstar: Мне не кажется, чтобы это было особенно точным определением. Что должны означать слова: «наступательная сила»? Все виды оружия, рассматриваемые в их абсолютной; ценности, обладают наступательной силой — от револьвера до дредноута, от кинжала до авиационной бомбы. . Воздушные действия, направленные к тому, чтобы сломить моральное сопротивление какого-либо народа, тем более эффективны, чем гуще и цивилизованнее население. Будучи совершенно — или почти совершенно — недействительными против кочевого племени в пустыне, они становятся в высшей степени эффективными, терроризирующими, ужасными при применении их против высокоцивилизованного народа, скученного в крупных центрах. Дуэ
milstar: ...Основной принцип войны... заключается в следующем: причинить противнику возможно больший ущерб в кратчайший срок. Намерение предпринять действия, строго ограниченные целью завоевания господства в воздухе, может оказаться противоречащим этому основному принципу. [81] Я думаю, что на практике будет выгодно ринуться в нападение на территорию противника, чтобы немедленно и непосредственно поразить все материальные и моральные силы сопротивления противника, не забывая о выгодности ослабления его воздушных сил как путем нападения на соответствующие центры, так и путем возможных боевых действий в воздухе» (май 1928 г.).
milstar: http://redstar.ru/flotovodets-i-uchyonyj/ Перед командующим соединёнными морскими силами на Тихом океане вице-адмиралом Тыртовым встал вопрос, как вести морской бой? Он был по положению старше Макарова, но, не задумываясь, поручил ему написать приказ о том, как надлежит приготовлять корабли к бою и как вести бой. Составленный Макаровым приказ № 21 содержал исчерпывающие указания по существу вопроса и был подписан вице-адмиралом Тыртовым без изменений. Выполнение этого поручения привело Макарова к мысли о необходимости разработки научно обоснованной теории применения сил флота в войне на море и теории тактики морского боя. В отличие от флота военными учёными и военачальниками уже давно были разработаны научные теории тактики ведения боя и сражения на суше. Макаров внимательно изучил и проанализировал теоретические труды Суворова, Клаузевица, Жомини, Наполеона, Леера и Драгомирова. В итоге им был сделан вывод, что законы и принципы военного искусства одинаковы как в войне на суше, так и на море, необходимо только их умело применять исходя из обстановки. Завершая рассуждения о морской тактике как науке, Макаров делает вывод о необходимости и важности её изучения офицерами флота: «Теоретическое изучение наивыгоднейшего способа пользования боевыми средствами судов, то есть морской тактики, необходимо. Это изучение и практические упражнения, указываемые тактикой, дают подготовку, которая поможет усвоить некоторые прак-тические приёмы и даст основание для того, чтобы перед боем и в бою яснее представить положение дела и выбрать наивыгоднейший образ действий. Выгода тактических занятий в том и заключается, что занимавшийся тактикой и много работавший над этим скорее приобретает глазомер – в широком смысле этого слова, то есть умение ясно оценить обстановку. Ждать, когда мы научимся из одной практики, значит ждать несбыточного и предрешить большие потери при первых же встречах с неприятелем». В своём труде Макаров впервые для парового флота разработал тактические приёмы использования артиллерийского, торпедного и минного оружия, положил начало противоминной и противоторпедной обороне. Большое внимание Макаров уделил организации и ведению разведки и наблюдения на морском театре военных действий. Большое внимание С.О. Макаров уделил организации и ведению разведки и наблюдения на морском театре военных действий Так проходили морские сражения в ХIХ веке. Он впервые предложил комплексное использование всех сил и средств флота для ведения разведки. Развёртывание на своём побережье сети наблюдательных постов, оборудованных телеграфными аппаратами для связи между собой и со штабом флота, с одновременным ведением разведки лёгкими силами флота на всей акватории района ведения военных действий и организацией агентурной разведки. Причём Макаров говорит о необходимости организации и ведения агентурной разведки в странах потенциального противника ещё в мирное время, так как организовать её во время войны будет практически невозможно. Для повышения скорости прохождения информации манёвренные силы разведки должны были передавать развединформацию в штаб флота через береговые посты по телеграфу. Бесценный вклад в развитие теории военно-морского искусства Макаров внёс, первым разработав в своём труде теорию морской тактики современных паровых флотов. Он подробно разработал тактику ведения одиночного морского боя кораблями различных классов, изложил правила, способы и тактические приёмы одиночного морского боя в различных условиях обстановки. Продолжая традиции активных наступательных действий русского флота, Макаров особенно подчёркивал, в каких случаях необходимо проведение одиночного морского боя: «Бой обязателен тогда, когда нам следует помешать противнику делать то, что он считает своей задачей… Если даже он (корабль) слабее противника и имеет мало надежды победить, то и тогда он до некоторой степени ослабит противника и помешает его дальнейшей разрушительной деятельности». Центральное место в морской тактике Макарова занимает теория применения сил флота в эскадренном сражении. В этой теории Макаров определяет необходимый боевой состав эскадры, боевые построения, способы боевого маневрирования и действий сил эскадры в сражении. Большое внимание Макаров уделяет организации огневого поражения противника, взаимодействия и управления силами в сражении. Макаров впервые рассматривает боевой состав эскадры в сражении как разнородный, выражаясь современным языком, создаёт разнородную группировку сил из броненосцев, крейсеров и миноносцев, которые сводятся в однородные отряды (группировки) для выполнения свойственных огневых задач. При этом большое значение он придаёт организации взаимодействия между ними, которое организуется в интересах главных сил – броненосцев. Впервые организация огневого поражения противника в сражении рассматривается комплексно различными способами с использованием не только артиллерии, но и минного оружия – торпед. Таким образом, разработанная адмиралом Макаровым модель эскадренного сражения стала, по существу, прообразом морской операции по поражению корабельных ударных группировок противника и основой для зарождения новой области военной науки – оперативного искусства флота. Труд Степана Осиповича Макарова «Рассуждения по вопросам морской тактики» оказал существенное влияние на развитие российского военно-морского флота и стал ценным вкладом в военно-морское искусство. Последний этап жизни и боевой деятельности вице-адмирала Макарова связан с русско-японской войной 1904–1905 годов. Уже в ходе войны 1 февраля 1904 года он был назначен командующим Тихоокеанским флотом, когда положение флота было тяжёлым. Плана военных действий на море не было, также отсутствовал единый план действий сухопутной армии и флота. Адмирал Макаров вынужден был уже в ходе войны устранять недоработки мирного времени в подготовке сил флота к войне и активно воплощать в жизнь свои теоретические разработки по ведению войны на море, одновременно совершенствуя и развивая их, сообразуясь с новыми требованиями обстановки. Опираясь на свои труды, богатый практический и боевой опыт, он лично разработал инструкцию для действий миноносцев в разведке и в атаке, инструкцию для боя эскадры, инструкцию по управлению огнём в бою на ходу, таблицу однофлажных боевых сигналов и многие другие документы, необходимые для организации действий сил флота в войне на море. Многие мысли и предложения адмирала Макарова значительно опередили эпоху, в которую жил и трудился выдающийся русский флотоводец и учёный, а многие не утратили своей актуальности и в настоящее время В Порт-Артуре идеи Макарова по обороне кораблей на рейде получили дальнейшее развитие и практическое воплощение. Им была разработана специальная «Инструкция по обороне рейда», которая по существу являлась планом обороны главной военно-морской базы Тихоокеанского флота с моря. На основе этой инструкции впервые в мире была создана единая непрерывно действующая система обороны военно-морской базы с моря разнородными позиционными и манёвренными силами, и была заложена основа для будущих действий сил по поддержанию оперативного режима. Для обороны базы были выставлены морские минные и боносетевые заграждения, организованы разведка и дозорная служба, система артиллерийского прикрытия рейда и базы огнём береговых батарей и корабельной артиллерии, установлена единая система связи и опознавания и организовано систематическое траление фарватеров. Впервые было организованно противоминное обеспечение сил флота. Для этого были созданы из минно-тральных судов тральные караваны, которые осуществляли систематическое траление фарватеров, прообраз будущих корабельных тральных групп. Также впервые были воплощены в жизнь идеи Макарова по ведению активных минно-заградительных наступательных действий. Для участия в этих действиях, кроме специальных минных заградителей, были привлечены боевые корабли, дооборудованные специальными минными рельсами миноносцы, что позволяло брать на борт большее количество мин. Макаров с первых дней командования флотом в русско-японской войне начал широко применять лёгкие силы флота, продолжая совершенствовать и развивать тактику их действий. Всё это привело к резкому возрастанию роли лёгких сил флота и появлению новых форм применения сил – боевые и систематические боевые действия флота, которые стали заполнять паузы между крупными морскими боями и сражениями, держать воюющие флоты в постоянном напряжении. Это также подтвердило идеи Макарова о необходимости выполнения задач в войне на море комплексным применением разнородных сил флота. Всё это дало мощный импульс для дальнейшего развития лёгких сил во всех флотах мира. Русско-японская война предъявила повышенные требования к службе штаба флота как органа управления. По инициативе Макарова при штабе командующего Тихоокеанским флотом был создан военно-морской отдел, который стал заниматься вопросами оперативного применения сил флота, а также была учреждена должность офицера по организации взаимодействия флота с сухопутными войсками. Необходимо отметить, что многие мысли и предложения Степана Осиповича Макарова значительно опередили эпоху, в которую жил и трудился выдающийся русский флотоводец и учёный, а многие не утратили своей актуальности и в настоящее время. Идеи Степана Осиповича Макарова и его практическая дея-тельность оказали значительное влияние на развитие военно-морского искусства во всём мире. Они стали отправной точкой для последующих глубоких теоретических исследований и разработок во всех областях военно-морского искусства.
milstar: Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса -- волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Надо знать, что с врагом можно бороться двумя способами: во-первых, законами, во-вторых, силой. Первый способ присущ человеку, второй -- зверю; но так как первое часто недостаточно, то приходится прибегать и ко второму. Итак, государь должен бдительно следить за тем, чтобы с языка его не сорвалось слова, не исполненного пяти названных добродетелей. Пусть тем, кто видит его и слышит, он предстает как само милосердие, верность, прямодушие, человечность и благочестие, особенно благочестие. Ибо люди большей частью судят по виду, так как увидеть дано всем, а потрогать руками -- немногим. Каждый знает, каков ты с виду, немногим известно, каков ты на самом деле, и эти последние не посмеют оспорить мнение большинства, за спиной которого стоит государство. О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в суде не спросишь, заключают по результату, поэтому пусть государи стараются сохранить власть и одержать победу. Какие бы средства для этого ни употребить, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство. Один из нынешних государей, которого воздержусь назвать, только и делает, что проповедует мир и верность, на деле же тому и другому злейший враг; но если бы он последовал тому, что проповедует, то давно лишился бы либо могущества, либо государства. http://lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt
milstar: Военной наукой определены следующие основные принципы: - поддержание постоянной готовности войск к выполнению поставленных задач, - активность и решительность действий, - согласованное применение войск (сил) и их тесное взаимодействие, - решительное сосредоточение усилий в решающий момент и на важнейших направлениях, - внезапность действий, применение неожиданных для противника способов выполнения задач, - смелый маневр войсками, силами, средствами и огнем, - заблаговременное создание резервов умелое их использование и своевременное восстановление, - закрепление достигнутого успеха, - всестороннее обеспечение боевых действий, - поддержание и своевременное восстановление боеспособности войск (сил), - непрерывность ведения боевых действий; - учет и умелое использование морально-психологического фактора, - твердое и непрерывное управление войсками (силами). http://militaryarticle.ru/nauka-i-voennaya-bezopasnost/2003/11852-principy-voennogo-iskusstva-i-ih-novoe-soderzhanie
milstar: Перечисленные принципы не являются застывшими, вечными. Под воздействием ряда факторов они претерпевают серьезные изменения, как по форме, так и по содержанию. Говоря об элементах преемственности в развитии военного искусства, следует подчеркнуть, что в общей постановке есть принципы, которые в своей сущности живут уже несколько тысячелетий, но в современных условиях они приобретают новое содержание. Что может измениться, какие факторы окажут существенное влияние на содержание и развитие принципов военного искусства? Если охарактеризовать их обобщенно, то ожидаемые изменения могут быть следующими. Во-первых, главные изменения в вооруженной борьбе возникают из ее внутреннего содержания. В ней взаимоувязаны действия не только всех видов вооруженных сил и родов войск, а в целом формирований всей военной организации государства, выполняющих огромное количество сложнейших и взаимосвязанных задач стратегического и оперативно-тактического масштабов Современные операции будут все более приобретать характер оборонительно-наступательных воздушно-наземных сражений и боев, имеющих целью не столько отражение ударов противника, сколько срыв его действий. Во-вторых, уже сейчас значительно возросло, а в будущем приобретет еще большую значимость влияние оружия и особенно дальнобойного ВТО на определение целей войны. И прежде всего - политических и стратегических. В-третьих, пространственный размах вооруженной борьбы все более увеличивается. Возрастающие возможности войск уже сейчас позволяют наносить мощные удары по всей территории агрессора, его военным объектам не только последовательно, как прежде, но и одновременно в самых отдаленных районах. В-четвертых, совместное применение войск всей военной организации государства потребует участия в системе единых оперативно-стратегических операций большого количества разнообразного оружия и техники, что делает операции и бои сложными, особенно в вопросах организации взаимодействия и управления. В-пятых, резко повышается значение огневого поражения противника, позволяющее увеличением мощи и размаха ударов значительно уменьшить потери своих войск. Кроме того, важнейшее значение как при подготовке военных действий в мирное время, так и в ходе войны приобретает информационное противоборство сторон. Также уже сейчас повышается, и значительно, роль военного руководителя Он должен обладать, помимо других качеств, государственной мудростью, военными способностями и дипломатическим искусством, а также иметь развитое оперативно-стратегическое мышление. Большие изменения происходят и будут происходить в характере и содержании начального периода войны, способах подготовки и ведения оборонительных и наступательных (контрнаступательных) операций, осуществлении огневого поражения и маневра и т.д. В целом, по мере развития факторов, определяющих дальнейшее развитие военного искусства, принципы будут наполняться новым содержанием и новым смыслом, будут меняться формы и способы их реализации при подготовке и ведении военных действий. Существует определенная разница между названием принципа и его содержанием в новых условиях. Так, существующий с древних времен принцип решительного сосредоточения усилий в решающий момент и на важнейших направлениях требует уточнения. Если раньше его содержание определялось методом массирования большого количества войск, то сейчас, главным образом, массированием средств огневого поражения. Современные дальнобойные высокоточные средства поражения позволяют осуществлять маневр огневыми ударами по определенным группировкам противника зачастую без смены их районов расположения. Ударные же группировки сухопутных войск могут выдвигаться на указанные направления в последний момент. В целом же этот принцип и, прежде всего, направление сосредоточения основных усилий в обороне (умелый выбор направления главного удара в наступлении) сохранит свое значение и в будущем, но изменятся способы его осуществления. Принцип поддержания постоянной готовности войск к выполнению задач рассматривается и сейчас как основополагающий для вооруженных сил. Однако цели его определяются, прежде всего, политическими и стратегическими задачами государства. Учитывая военно-политическую обстановку сегодняшнего дня и оборонительную направленность Военной доктрины Республики Беларусь, никто не сможет отрицать необходимости поддержания высокой боевой готовности войск и постоянного ее совершенствования. При этом указанный принцип и характер Военной доктрины отнюдь не предполагают пассивности при отражении ударов агрессора. Ответные (ответно-встречные) удары должны отличаться предельной решительностью и активностью. Исходя из этого, приоритетное значение в содержании этого принципа должны иметь элементы, определенные в руководящих документах по подготовке и ведению боевых действий. Требует глубокого осмысления принцип внезапности, и с учетом этого возникает необходимость изыскания эффективных способов действия войск. Опыт минувших локальных войн свидетельствует, что внезапность, в целом, позволяет компенсировать недостаток в силах и средствах, вынуждает агрессора вести боевые действия в невыгодных условиях, менять решения и уточнять задачи, осуществлять непредусмотренные перегруппировки и маневры, приводит к частичной или полной потере противником боеспособности. В настоящее время важными путями достижения внезапности действий своих войск становятся: широкое применение рейдовых действий; создание активно действующего фронта в тылу противника; массированное, неожиданное воздействие на системы управления войсками и оружием противника; информационное воздействие на войска и население противника; решительный отказ от существовавших шаблонов в обороне и наступлении; инициатива начальников всех рангов и другие. Принцип внезапности в настоящее время является очень важной составной частью всех других принципов военного искусства. Чрезвычайную важность в достижении принципа активности и решительности действий приобретают захват и удержание огневого превосходства, решение новых задач огневого поражения с целью ослабления (или срыва) первого массированного удара противника, поражения его систем ВТО, автоматизированных систем управления, РЭБ, тылового технического обеспечения. Высокая динамичность боевых действий, решительность в достижении целей операции (боя), массовое применение новых высокоэффективных систем поражения потребуют от командования всех уровней стремления к захвату и удержанию инициативы, постоянного навязывания противнику своей воли с тем, чтобы заставить его действовать не в соответствии с разработанными им планами и в невыгодных для него условиях. Чем динамичнее и решительнее боевые действия, тем выше роль умелой реализации принципа маневра войсками, силами и средствами. В современных операциях маневр зачастую может явиться единственным эффективным способом противодействия противнику с целью вывода своих войск из-под его ударов, особенно высокоточного оружия. Смелый и вовремя проведенный маневр предполагает резкие изменения оперативно-тактической обстановки с целью ее улучшения в свою пользу. Поэтому от командующих (командиров) и штабов требуется своевременная и незамедлительная реакция на изменения в обстановке, а от войск - скрытность подготовки и своевременное выполнение поставленных задач в сокращенном до минимума интервале времени. Маневр в современных условиях обязан быть как прост по замыслу, так и скрыт в осуществлении. Иначе противник сможет его определить и принять соответствующие меры. Что касается изменений в принципе согласованного применения войск (сил) и тесного их взаимодействия, то они характерны по следующим направлениям. Во-первых, возникает необходимость согласования действий всех войск (сил) вооруженной организации государства в достижении конечных целей операции. Во-вторых, увеличиваются объем и степень детализации выполняемых при этом мероприятий. И в-третьих, существенно увеличивается круг вопросов, решаемых в операциях. Успех в современных операциях во многом будет зависеть от согласованного и особенно полного использования возможностей сил и средств, которые позволяют достичь одновременно как глубокого, так и эффективного воздействия на агрессора. Организация и поддержание взаимодействия между войсками, действующими с фронта и в тылу противника, являются одним из наиболее сложных вопросов планирования и ведения операций. Это связанно, прежде всего, со сложностью организации управления, необходимостью согласования и уточнения задач в быстро изменяющейся обстановке большому количеству разнородных сил и средств, высокой вероятностью изменения принятых решений уже в начале боевых действий и сложностью доведения задач до войск. Оснащение войск современными системами оружия повышает их возможности в реализации принципа непрерывности боевых действий в любое время, при любой погоде и на различной местности. Применение систем высокоточного оружия позволяет наносить эффективные огневые удары практически на всю глубину оперативного построения войск противника и осуществлять непрерывную огневую поддержку своих войск. Вместе с тем непрерывность боевых действий объективно потребует большого расхода материальных средств, а оперативно-тактическая обстановка - больших потерь войск в живой силе и технике и трудность их своевременного пополнения. Поэтому при достижении целей этого принципа особую актуальность приобретает заблаговременное создание резервов всех видов и всестороннее материально-техническое обеспечение войск. Современное состояние вооруженной борьбы наполняет новым содержанием и ставит сложные проблемы при проведении в жизнь принципа твердого и непрерывного управления войсками (силами). Одной из важнейших задач, которая ставится противником, является дезорганизация управления войсками. Для этого им планируется широко применять не только средства огневого поражения, но и силы специальных операций, десантно-диверсионные группы и другие силы. В таких условиях твердое и непрерывное управление войсками может быть достигнуто при жесткой централизации всей работы, умелым применение средств РЭБ, использованием программных математических моделей, умением командного состава действовать в сложных условиях обстановки. Происходят изменения и в содержании других принципов военного искусства. Сейчас в военной науке осуществляется переоценка многих устоявшихся положений военной теории, вырабатываются новые подходы к решению важнейших проблем военного искусства. Свидетельством глубоких преобразований в теории является введение новых положений в нормативные документы, появление ряда научно обоснованных рекомендаций по ведению вооруженной борьбы. Важно отметить, что некоторые из них можно рассматривать как новые принципы военного искусства Один из них можно сформулировать как самостоятельность и автономность действий. На основе анализа организационно-штатной структуры, способов действий войск можно уже сейчас говорить, что объединение (соединение, часть) способно осуществлять глубокое огневое поражение противника, вести активные боевые действия не только в составе главных сил, но и самостоятельно. По своему составу и обеспеченности создаются такие группировки, которые способны в сложных условиях в течение необходимого времени решать поставленные им задачи автономно, без опоры на поддержку старшего начальника. Другим принципом, требующим дополнительного изучения, но уже подтвердившим свою необходимость в любой операции, можно считать информационное противоборство. Ни одна операция, особенно последнего десятилетия, не обходится без мощного информационного воздействия на воюющие стороны и население. Под воздействием вышеперечисленных и появляющихся новых факторов происходит дальнейшее развитие принципов военного искусства, выражающееся в изменении их содержания и форм проявления, что в конечном итоге отражает основные тенденции в развитии вооруженной борьбы. Исследование принципов военного искусства - это лишь одно из направлений работы Научно-исследовательского института в рамках совершенствования теории военного искусства Теория же военного искусства имеет преимущественно прикладной характер и направлена на решение практических задач подготовки и ведения вооруженной борьбы. Вместе с тем в условиях мирного времени практическая сторона военного искусства имеет определенные ограничения И задача Научно-исследовательского института как раз и заключается в том, чтобы, творчески переосмысливая теоретические положения военного искусства, доводить практический опыт оперативной и боевой подготовки Вооруженных Сил Республики Беларусь до уровня схожести с характером реальной вооруженной борьбы и помогать руководству вырабатывать взгляды и рекомендации, которые могут быть с успехом применены при подготовке страны и Вооруженных Сил к отражению возможной агрессии.
milstar: Концентрация сил должна рассматриваться как норма, а их рассредоточение – как исключение, требующее доказательств. Клаузевиц
milstar: «Война — не только подлинный хамелеон, в каждом конкретном случае несколько меняющий свою природу; по своему общему облику (в отношении господствующих в ней тенденций) война представляет удивительную троицу, составленную из насилия как первоначального своего элемента, ненависти и вражды, которые следует рассматривать, как слепой природный инстинкт; из игры вероятностей и случая, обращающих ее в арену свободной духовной деятельности; из подчиненности ее в качестве орудия политики, благодаря которому она подчиняется чистому рассудку». Карл фон Клаузевиц. «О войне»
milstar: проблема обеспечения активного маневрирования на ТВД своих наземных войск и препятствование подобным действиям противника сохраняет свою актуальность и в ХХI веке. Понимание этого есть практически во всех вооруженных силах передовых в военной науке стран, например в странах блока НАТО. Как показывает анализ открытых публикаций по вопросам оперативной и боевой подготовки в их вооруженных силах, каждый год большое внимание в них уделяется замедлению и полной остановке продвижению войск противника. Эта задача решается разными способами: путем затруднения маневра, дезорганизации подхода и ввода в бой или сражение резервов / вторых эшелонов, принуждение противника к продвижению по маршрутам, выгодным для своих войск или к сосредоточению на ограниченной территории, с последующим поражением. В основе большинства всех этих способов лежит активное инженерное обеспечение действий войск путем устройства узлов заграждений, создания зон разрушений, пожаров, затоплений, завалов. Наиболее действенным способом ограничения подвижности наземных войск считается разрушение земляного полотна проезжей части дорог, дорожных сооружений (создание крупных воронок, рвов, подрыв мостов, туннелей, виадуков, эстакад), ледяного покрова рек, озер, устройство лесных и каменно-грунтовых завалов на путях движения войск, затопление и заболачивание местности. Василий Николаевич Геранин – полковник. https://nvo.ng.ru/wars/2021-03-25/10_1134_opponent.html
milstar: Поскольку создание заграждений требует большого времени и значительных материальных затрат, то необходима их заблаговременная подготовка. Например, командование блока НАТО в рамках оперативного оборудования Европейского ТВД разработало и целенаправленно реализует долгосрочную программу подготовительных мероприятий по разрушению наиболее важных автомобильных дорог, созданию заграждений и массовых разрушений. И речь уже не только о территории ФРГ. Так как граница НАТО продвинулась далеко на Восток, основное внимание по заблаговременной подготовке минно-взрывных заграждений на транспортной сети стало уделяться территории Польши и Прибалтики. По мнению военных специалистов, основу комплексов заграждений на этой территории составляют заблаговременно подготовленные очаги разрушения дорожно-транспортной инфраструктуры. Наличие большого количества искусственных сооружений на коммуникациях, обширных пространств, покрытых лесами, разветвленной сети рек, озер, а также грунтов с низкой несущей способностью благоприятствует выполнению подобных задач. В частности, на их базе предполагается создавать системы заграждений в приграничной полосе и на направлениях, ведущих к жизненно важным районам. Кроме того, в тылу противостоящей группировки войск предусматривается использовать воздушные десанты, ДРГ и отряды, оснащенные подрывными зарядами, а также ядерными минами для возведения искусственных препятствий и производства разрушений на главных путях его движения.
milstar: «Война не начинается, - или во всяком случае не следует, действуя разумно, начинать войну, - пока не будет установлено, чего мы хотим достигнуть посредством войны и в течение её. В первом заключается смысл войны, второе является её целью. Из этой основной мысли вытекает всё руководство войной, определяется размер потребных средств и мера энергии; влияние её распространяется вплоть до самых мельчайших проявлении деятельности» , - При заключении мира всё захваченное может представлять большую ценность в качестве объекта приобретений или обмена К. Клаузевиц.
milstar: для достижения цели войны следует: "а) победить и уничтожить вооруженные силы неприятеля; б) овладеть материальными средствами борьбы и другими источниками существования неприятельской армии; в) склонить на свою сторону общественное мнение". При этом "все всегда должно ... сводиться к сокрушению врага, т. е. к лишению его способности продолжать сопротивление". Приведение вооруженных сил "в состояние, в котором они уже не могут продолжать борьбу" Клаузевиц
milstar: О ТОМ, КАК ГОСУДАРИ ДОЛЖНЫ ДЕРЖАТЬ СЛОВО Итак, из всех зверей пусть государь уподобится двум: льву и лисе. Лев боится капканов, а лиса -- волков, следовательно, надо быть подобным лисе, чтобы уметь обойти капканы, и льву, чтобы отпугнуть волков. Тот, кто всегда подобен льву, может не заметить капкана. Из чего следует, что разумный правитель не может и не должен оставаться верным своему обещанию, если это вредит его интересам и если отпали причины, побудившие его дать обещание. О действиях всех людей, а особенно государей, с которых в суде не спросишь, заключают по результату, поэтому пусть государи стараются сохранить власть и одержать победу. Какие бы средства для этого ни употребить, их всегда сочтут достойными и одобрят, ибо чернь прельщается видимостью и успехом, в мире же нет ничего, кроме черни, и меньшинству в нем не остается места, когда за большинством стоит государство. Один из нынешних государей, которого воздержусь назвать, только и делает, что проповедует мир и верность, на деле же тому и другому злейший враг; но если бы он последовал тому, что проповедует, то давно лишился бы либо могущества, либо государства. Никколо Макиавелли. Государь http://lib.ru/POLITOLOG/MAKIAWELLI/gosudar.txt
milstar: Таким образом, государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. И наоборот, когда государи помышляли больше об удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли и ту власть, что имели. Небрежение этим искусством является главной причиной утраты власти, как владение им является главной причиной обретения власти. Никколо Макиавелли. Государь
milstar: Defeating the Russian Battalion Tactical Group https://www.benning.army.mil/Armor/eARMOR/content/issues/2017/Spring/ARMOR%20Spring%202017%20edition.pdf
milstar: А.А. Свечин [24]: «Столкновение между двумя государствами теперь легче, чем когда-либо, может развиться в мировой пожар, так как экономические интересы представляют теперь на земном шаре одну общую сетку. Существенные интересы нейтральных государств задеваются войной. Мировое хозяйство представляет лишь одно целое, как ни стремятся отдельные государства выделиться в самостоятельные хозяйственные организмы. Большая война представляет колоссальное экономическое предприятие, вовлекающее в свой водоворот громадное количество рабочей силы, сырья, промышленных изделий, транспортных средств и совершенно изменяющее всю обстановку мирового хозяйства. Меняются цепы и поставщики, условия кредита, производства, обмена, сношений, потребления». «План должен основываться исключительно па действительности. Составлению его должно предшествовать всестороннее изучение своих и неприятельских экономических сил. Нужна дельная постановка экономической статистики, дополнительные исследования об экономических возможностях, экономическая разведка. Последняя должна охватывать не только возможных противников, но и все передовые в экономическом отношении страны, так как условия мировой экономики должны быть ясны для составителя экономического плана войны. Экономическая разведка является нормальным долгом агентов консульской службы или торговых представительств государства. Консулы Соединённых Штатов известны своей склонностью к применению при этом приёмов тайной агентуры и шпионажа... Оценка наших и неприятельских экономических сил должна привести, в связи с имеющимися указаниями о политической цели войны, к выдвижению определённых задач для экономического фронта и указанию средств для их разрешения, к подсчёту минимальной экономической базы, требуемой для ведения войны. Отсюда будут уже вытекать все указания: 1) по регулировке развития народного хозяйства для достижения необходимых результатов; проведение этих указаний в жизнь составляет основную задачу экономической политики; 2) по подготовке транспорта и 3) по подготовке финансовой и экономической мобилизации. Для разработки военной стороны плана войны крайне желательно, чтобы экономический план содержал соображения по вопросам: какой период времени потребует экономическая мобилизация страны, какие пределы намечаются для производительности военной промышленности и в течение какого периода возможно поддерживать работу полным ходом, до неизбежного понижения производительности, связанного с общим экономическим истощением страны» [26]. Важное значение А.А. Свечин придавал вопросам экономической мобилизации: «Проблемы экономической мобилизации не могут быть проработаны заранее с такой же четкостью и исчерпывающей полнотой, как вопросы чисто военной мобилизации. Разрешение первых сводится к организации войны, к приспособлению жизни всего государства к военным условиям. Исчерпать такую задачу чисто бюрократическим путём невозможно. Нужно, чтобы каждый на своём месте сделал все усилия приспособить труд к условиям военной экономики. Успех увенчает сознательную работу массы, при твёрдом и дальновидном руководстве сверху. Особенно важна гармония плана промышленной мобилизации. Необходим равномерный рост производства военного снаряжения: если будет усилено производство снарядов, но не будет хватать стали, или транспорт не будет справляться с перевозками угля, то снарядное производство остановится. Но и снаряды будут пи к чему, если не будет хватать пороха, гильз или трубок. Количество производимых выстрелов должно быть в полном соответствии с производством орудийных стволов на замену изношенных или погибших. Однобокое развитие производства ручных гранат или ружей, или солдатских сапог, бязи и сукна тяжело отзовётся па материальных средствах государства и не даст армии никакого реального выигрыша». А.А. Свечин в своём фундаментальном военно-научном труде «Стратегия» даёт следующие рекомендации по разработке экономического плана войны [25]: ----------------- Большое внимание экономическому плану войны, вопросам экономической мобилизации уделял Маршал Советского Союза Б.М. Шапошников. В своём фундаментальном воеиио-иаучиом труде «Мозг армии» он пишет: «Экономический план войны должен предусматривать не только подготовку к войне армии и театра военных действий, не только содержать в себе «военную сторону», в смысле питания армии всем необходимым, но затрагивать вообще "экономическую линию поведения" государства во время войны. В плане должно быть предусмотрено развитие народного хозяйства страны, должны быть продуманы и подготовлены финансовая и экономическая мобилизация и транспорт.
milstar: «Наиболее важный из уроков, который можно извлечь из опыта минувшей войны, урок, имеющий не проходящий, а общий характер, — по крайней мере, на интересующем нас отрезке времени, — заключается в следующем: война — грозное столкновение между народами, вооруженными всеми своими материальными и моральными ресурсами» (декабрь 1927 г.). «Это — только буквальное повторение одного из вечных принципов военного искусства, верного во всякое время, во всяком месте и при всяких условиях: чтобы побеждать, надо сосредоточивать главные силы на решающем направлении; это исчерпывающим образом доказано всем тысячелетним опытом войны... В этом выводе на самом деле нет ничего оригинального; оригинальность, если она и есть, заключается лишь в его приложении» (декабрь 1928 г.). Дуэ ноябрь 1929 г
milstar: Никколо МАКИАВЕЛЛИ Государь https://www.youtube.com/watch?v=uMrp1c6hqhY
milstar: С начала военной спецоперации Россия выпустила по территории Украины почти 2 тысячи высокоточных ракет. Такие данные приводит Институт Ближнего Востока — американский исследовательский центр, который изучает военные конфликты. Интенсивность использования высокоточных ракет в Украине значительно выше, чем во всех предыдущих конфликтах. Скажем, американцы во время вторжения в Ирак в 2003 году выпустили всего 955 крылатых ракет. https://svpressa.ru/war21/article/333694/
milstar: re: С начала военной спецоперации Россия выпустила по территории Украины почти 2 тысячи высокоточных ракет. Такие данные приводит Институт Ближнего Востока — американский исследовательский центр, который изучает военные конфликты. Интенсивность использования высокоточных ракет в Украине значительно выше, чем во всех предыдущих конфликтах. Скажем, американцы во время вторжения в Ирак в 2003 году выпустили всего 955 крылатых ракет. https://svpressa.ru/war21/article/333694/ «На войне, образ действий всегда должен иметь единственной целью использование собственных средств с наибольшим коэфициентом полезного действия... «Чтобы победить, надо сосредоточить главные силы на решающем направлении. Это исчерпывающим образом доказано тысячелетним опытом войны. ------ «...Основной принцип войны... заключается в следующем: причинить противнику возможно больший ущерб в кратчайший срок. Дуэ,(сентябрь 1928 г.) ---------------------------------- Концентрация сил должна рассматриваться как норма, а их рассредоточение – как исключение, требующее доказательств. Клаузевиц ################### пo каким целям,каких ракет и с какой боевой нагрузкой ? ################## Белостокская оборонительная операция 1941 -причина поражения полная потеря связи, даже прилетевший самолет со связистами расстреляли как немецких диверсантов (журнал вопросы истории в 90 годах) после чего полное потеря управления войсками западного фронта ################## Соответственно удар ракетами должен был нанесен с использованием фактора внезапности пo всем командно штабным пунктам армии , пунктам политического управления Украиной и системам связи несколькими сериями с разных направлений и носителей Поскольку они вероятно многократно резервированы,достичь полной дезорганизации управления армией и государством маловероятно Но и частичная дезорганизация могла иметь стратегическое значение - разрушение зданий генштаба ,ради ,правительства ,сбу ,систем военной и гражданской связи ################################ более гибкое использование ядерного оружия - пенетраторов мощностью 50 тонн -1 килотонна ,который углубляются под фундамент здания ,потом взрываются -сильное землетрясение при минимальном радиоактивном заражении местности все это давно разработано ,на линке примерный расчет The B61-based “Robust Nuclear Earth Penetrator:” Clever retrofit or headway towards fourth-generation nuclear weapons? Andre Gsponer Independent Scientific Research Institute Box 30, CH-1211 Geneva-12, Switzerland e-mail: isri@vtx.ch Version ISRI-03-08.14 February 4, 2008 https://arxiv.org/pdf/physics/0510052v1.pdf ############################################# «Ибо ребячеством было бы предаваться иллюзии: все ограничения, все международные соглашения, которые могут быть установлены в мирное время, будут сметены, как сухие листья, ветром войны. Тот, кто сражается не на жизнь, а на смерть — а в настоящее время нельзя сражаться иначе, — имеет священное право пользоваться всеми средствами, какими он располагает, чтобы не погибнуть. Нельзя квалифицировать военные средства как цивилизованные или варварские. Варварской будет война; средства же, которые в ней применяются, можно различать одни от других лишь по их эффективности, по их мощи и по урону, который они могут нанести противнику. А поскольку на войне необходимо наносить противнику максимальный урон, всегда будут применяться средства, наиболее пригодные для этой цели, каковы бы они ни были. Безумцем, если не отцеубийцей, можно было бы назвать того, кто примирился бы с поражением своей страны, лишь бы не нарушить формальных конвенций, ограничивающих не право убивать и разрушать, но способы разрушения и убийства. Ограничения, якобы применяемые к так называемым варварским и жестоким военным средствам, представляют собой лишь демагогическое лицемерие международного характера; Дуэ (апрель 1928 г.)
milstar: Стратегия, это — искусство комбинировать подготовку к войне и группиров- ку операций для достижения цели, выдвигаемой войной для вооруженных сил. Стратегия решает вопросы, связанные с использованием как вооруженных сил, так и всех ресурсов страны для достижения конечной военной цели. Если опера- тивное искусство должно учитывать возможности, представляемые фронтовым тылом, то стратег должен учитывать весь тыл — свой и противника — представ- ляемый государством, со всеми его политическими и экономическими возмож- ностями. Стратег будет действовать успешно, если он правильно оценит характер войны, находящийся в зависимости от разнообразных экономических, социаль- ных, географических, административных и технических данных. https://swetschin.narod.ru/books/Svechin_AA_Strategy.pdf Стратегические решения по природе своей радикальны; стратегические оцен- ки должны охватывать вопросы в корне; нигде так ни требуется независимость, цельность, свобода мышления, как в стратегии, и крохоборческая мысль нигде не может дать более жалких результатов, чем в стратегии. И жестокой насмешкой над стратегической мудростью нам представляется пиэтет начетчиков, видящих в наследстве Наполеона стратегические заповеди — идеал стратегических чи- новников.
milstar: Три основных элемента операции — сила, время и пространство — при стра- тегии сокрушения всегда комбинируются так, что выигрыш времени и простран- ства является средством, а поражение массы неприятельской армии — целью. Все подчиняются интересам генеральной операции, а в последней все зависит от решительного пункта. Этот решительный пункт является для стратегии сокруше- ния как бы магнитной стрелкой компаса, определяющей все маневрирование. Есть только одна чистая линия сокрушения; существует лишь одно правильное решение; полководец в сущности лишен свободы выбора, так как его долг — понять решение, диктуемое ему обстановкой. Идея сокрушения заставляет при- знать ничтожными все второстепенные интересы и направления, все географиче- ские объекты. Паузы в развитии военных действий противоречат идее сокруше- ния. Если мы видим таковую паузу, протяжением в шесть недель, между сраже- ниями под Асперном и Ваграмом, то она явилась уже результатом легкомыслия, допущенного Наполеоном при подготовке первой переправы через Дунай, и по- следовавшей неудачи. Стратегию сокрушения характеризует единство цели, вре- мени, места и действия. Образцы ее являются действительно классическими по своей стильности, простоте и стройности. Теоретики сокрушения посмеивались над тонким фехтованием стратегии XVII века. Действительно, по сравнению с игрой стратегических уколов и защит Тюренна, удары Наполеона и Мольтке на- поминают оглобли, которые одним ударом размозжают черепа. Стратегия сокрушения требует еще одной предпосылки: чрезвычайной, экст- раординарной победы. Целью сокрушительного наступления географический пункт может явиться лишь тогда, когда живая сила неприятеля станет призрач- ной. До тех же пор оно должно метить на полную дезорганизацию неприятель- ской живой силы, на совершенное ее уничтожение, расщепление всякой связи между уцелевшими осколками, на захват важнейших сообщений — важнейших для вооруженной силы, а не для государства в целом. https://swetschin.narod.ru/books/Svechin_AA_Strategy.pdf
milstar: Поход сокрушительного стиля ставит наступающие армии в столь невыгод- ные материальные условия, так ослабляет их в пользу охраны флангов и тыла, требует таких усилий для снабжения этих армий, что от конечной неудачи стано- вится возможным предохранить себя только путем одержания из ряда выдаю- щихся оперативных побед. Для успеха сокрушения нужны сотни тысяч пленных, поголовное уничтожение целых армий, захват тысяч пушек, складов, обозов. Только такие успехи могут предотвратить полное неравенство при конечном расчете. Таких побед не было ни в Галиции, ни в «пограничном сражении», ни при наступлении Красных армий в 1920 году. Всюду мы имели дело с ординар- ными победами, с оттеснением неприятеля назад с несколько большими потеря- ми, чем у наступающего. Этого совершенно недостаточно. Необходимость экстраординарной победы при сокрушения предъявляет особые требования при выборе формы операции. Главная масса неприятеля должна быть окружена или приперта к морю, к нейтральной границе.
milstar: Боксер сосредоточивает свои усилия на защите нижней челюсти рта от удара, так как такой удар может привести его к потере сознания и падению; защита от решительного удара является первым правилом всякой борьбы. Стратегия со- крушения, таящая в себе ежеминутное стремление нокаутировать 1) противника, связывает его движения и заставляет его ориентировать свои действия по нашим. Ограниченные удары, которые наносит стратегия измора, связывают неприятеля в несравненно меньшей степени. Отдельные операции не имеют непосредствен- ной связи с конечной целью, являются лишь обрубками, плохо подчиняющими себе волю противника. Каждый такой обрубок требует особого оперативного развертывания. Неприятель имеет полную возможность преследовать в этой игре оперативных развертываний свои цели 2). «Операционная линия» Наполеона яв- лялась единственной осью, около которой развивались события войны; операци- онные вожделения его противников целиком должны были подчиняться воле великого сокрушителя. При стратегии же измора вполне возможен разнобой: в 1915 году можно было мыслить такое развитие событий, при условии задержа- ния главных сил Германии на французском фронте, что Людендорф постепенно укреплялся бы в прибалтийских провинциях, а русские армии овладевали бы вы- ходами из Карпат на венгерскую равнину
milstar: Vom Kriege Carl von Clausewitz 1.2 Zweites Kapitel: Zweck und Mittel im Kriege Nachdem wir im vorigen Kapitel die zusammengesetzte und veränderliche Na- tur des Krieges kennengelernt haben, wollen wir uns damit beschäftigen, zu untersuchen, welchen Einfluß dies auf Zweck und Mittel im Kriege hat. Fragen wir zuerst nach dem Ziel, worauf der ganze Krieg gerichtet werden muß, um für den politischen Zweck das rechte Mittel zu sein, so werden wir dasselbe ebenso veränderlich finden, als der politische Zweck und die eigentüm- lichen Verhältnisse des Krieges es sind. Halten wir uns zuvörderst wieder an den reinen Begriff des Krieges, so müssen wir sagen, daß der politische Zweck desselben eigentlich außer seinem Gebiete liege; denn wenn der Krieg ein Akt der Gewalt ist, um den Gegner zur Erfüllung unseres Willens zu zwingen, so müßte es immer und ganz allein dar- auf ankommen, den Gegner niederzuwerfen, d. h. ihn wehrlos zu machen. Wir wollen zuerst diesen aus dem Begriff entwickelten Zweck, dem gleichwohl in der Wirklichkeit eine Menge von Fällen sehr nahekommen, in dieser Wirklichkeit betrachten. Wir werden in der Folge beim Kriegsplan näher untersuchen, was es heißt, einen Staat wehrlos machen, müssen aber hier gleich drei Dinge unterscheiden, die als drei allgemeine Objekte alles übrige in sich fassen. Es ist die Streitkraft, das Land und der Wille des Feindes. Die Streitkraft muß vernichtet, d. h. in einen solchen Zustand versetzt wer- den, daß sie den Kampf nicht mehr fortsetzen kann. Wir erklären hierbei, daß wir in der Folge bei dem Ausdruck »Vernichtung der feindlichen Streitkraft« nur dies verstehen werden. Das Land muß erobert werden, denn aus dem Lande könnte sich eine neue Streitkraft bilden. Ist aber auch beides geschehen, so kann der Krieg, d. h. die feindliche Span- nung und Wirkung feindseliger Kräfte, nicht als beendet angesehen werden, solange der Wille des Feindes nicht auch bezwungen ist, d. h. seine Regierung und seine Bundesgenossen zur Unterzeichnung des Friedens oder das Volk zur Unterwerfung vermocht sind; denn es kann sich, während wir im vollen Besitz des Landes sind, der Kampf in seinem Innern oder auch durch Beistand seiner Bundesgenossen von neuem entzünden. Freilich kann dies auch nach dem Frie- den geschehen, aber dies beweist weiter nichts, als daß nicht jeder Krieg eine vollkommene Entscheidung und Erledigung in sich trägt. Aber selbst wenn dies der Fall ist, so ersterben doch im Friedensschluß selbst jedesmal eine Menge Funken, die im stillen fortgeglüht hätten, und die Spannungen lassen nach, weil alle dem Frieden zugewandten Gemüter, deren es in jedem Volk und unter allen Verhältnissen immer eine große Anzahl gibt, sich aus der Richtung des Widerstandes ganz abwenden. Wie dem übrigens auch sei, immer muß man mit dem Frieden den Zweck als erreicht und das Geschäft des Krieges als beendigt ansehen
полная версия страницы