Форум » Дискуссии » РЭБ » Ответить
РЭБ
milstar: Исход боевых действий будет определяться потенциалом РЭБ До сих пор отсутствует четкое оперативно-тактическое понимание содержания радиоэлектронной борьбы 2005-09-30 / Михаил Дмитриевич Любин - полковник в отставке, бывший старший преподаватель кафедры РЭБ Военной академии Генерального штаба. Российская ракета класса 'воздух-РЛС'. Фото из книги 'Оружие России' По мнению автора, составные части радиоэлектронной борьбы (РЭБ), характеризующие оперативно-тактическое понимание ее содержания, вполне обоснованно определены руководящими оперативными документами МО, изданными как в 1970-80 гг., так и два года назад. Однако, вопреки изложенным в них требованиям, в руководящих документах Службы РЭБ ВС, изданных в 1979 и 1989 годах и не переработанных до настоящего времени, с одной стороны, не предусмотрены в качестве составных частей РЭБ поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на излучение оружием и радиоэлектронная разведка в интересах организации и ведения РЭБ. С другой стороны, в содержание РЭБ (для военного времени) необоснованно включено так называемое противодействие техническим средствам разведки противника (ПД ТСР), по существу дублирующее основное содержание проводимой в военное время маскировки, то есть другого важного вида оперативного и боевого обеспечения. ИСТОРИЧЕСКИЙ ЭКСКУРС Зарождение радиоэлектронной борьбы (РЭБ) в Вооруженных Силах России (15 апреля1904 года) было связано с необходимостью нарушения радиосвязи как средства управления силами флота противника в ходе войны с Японией. ----------------------------------------- (admiral Makarow ) Как во время Русско-японской, так и в годы Первой мировой войны объектами РЭБ были только средства радиосвязи, используемые для управления войсками и силами флота противника. В дальнейшем, особенно во время Второй мировой войны и в последующие годы, не только средства радиосвязи, но и другие радиоэлектронные (радиолокационные, радионавигационные, оптико-электронные) средства (РЭС) стали технической основой различных систем управления войсками (силами) и оружием. Этим было вызвано широкое развитие способов и технических средств противодействия всем указанным радиоэлектронным средствам. В итоге развернулась настоящая радиоэлектронная борьба, главная цель которой заключалась в том, чтобы добиться превосходства систем управления своими войсками (силами) и оружием над аналогичными системами противника. Предполагалось, что превосходство может быть достигнуто прежде всего радиоэлектронным подавлением (РЭП), то есть созданием радиоэлектронных помех системам управления войсками (силами) и оружием противника. Организацией радиоэлектронного подавления как основной (в те годы) составной части РЭБ в штабах объединений и соединений ВС занимались органы РЭБ, носившие названия: в 1940-50 годах - управления (отделы, группы) радиопомех, радиомешания, радиопротиводействия, а в 1960-е годы - БРЭСП (борьбы с радиоэлектронными средствами противника). С учетом расширения арсенала средств и методов противодействия радиоэлектронным средствам систем управления противника и радиоэлектронной защиты своих систем управления в начале 1970-х годов в наших Вооруженных Силах была создана Служба РЭБ. Функции ее существенно расширились. Наряду с радиоэлектронным подавлением на Службу РЭБ были возложены задачи по противодействию иностранным техническим разведкам (ПД ИТР) в мирное время, по противодействию техническим средствам разведки противника в военное время, по обеспечению радиочастотной службы и электромагнитной совместимости (ЭМС) своих радиоэлектронных средств. Однако с тех пор до настоящего времени не устранены существенные противоречия в оперативно-тактических взглядах, касающихся таких составных частей РЭБ, как радиоэлектронная разведка в интересах организации и ведения РЭБ, поражение радиоэлектронных объектов и противодействие техническим средствам разведки противника. По этим вопросам назрела необходимость в порядке обсуждения высказать некоторые соображения. РАЗВЕДКА В ИНТЕРЕСАХ ОРГАНИЗАЦИИ И ВЕДЕНИЯ РЭБ Основным руководящим оперативным документом МО еще в конце 70-х годов справедливо определено, что в комплекс мероприятий РЭБ входит выявление радиоэлектронных объектов в системах управления противника. В связи с этим трудно объяснить, почему в руководящих документах по РЭБ до последнего времени (то есть на протяжении более 25 лет) в качестве составной части РЭБ не рассматривается радиоэлектронная разведка систем управления и РЭС противника. Действительно, без предварительной разведки таких радиоэлектронных объектов (выполняемой в основном разведывательными частями, а также подразделениями и средствами разведки частей РЭБ) невозможна организация радиоэлектронной борьбы в период подготовки боевых действий. А без исполнительной (непосредственной) разведки РЭС противника, выполняемой в основном с помощью разведаппаратуры комплексов радиоэлектронного подавления и комплексов самонаводящегося на излучение РЭС оружия, невозможно ведение радиоэлектронной борьбы в ходе боевых действий. ПОРАЖЕНИЕ РАДИОЭЛЕКТРОННЫХ ОБЪЕКТОВ ПРОТИВНИКА По этому вопросу многие годы в наших военных кругах существовали два противоположных подхода. Один из них (в 50-е годы, а также в 90-х годах и до настоящего времени) заключается в том, что поражение РЭС противника вообще не рассматривается в качестве составной части РЭБ. Другой подход (с начала 60-х и до конца 80-х гг.) состоял в том, что составной частью РЭБ считалось поражение РЭС противника любыми средствами, включая даже ядерное поражение, ****************************************** soglasen -awtor postinga ************************ W sowetskoe wremja na S-300 iz 40 000 yabch bilo 1500 stuk .Ispolzowanie kak obichnix jabch ( energija wzriwnoj wolni -80%) ta ki specialnix ( wische energija nejtronnogo izluchenija , EMI , naprawlennoe izluchenie) awtor posting schitaet neobxodimim ****************************** w kombinazii s drugimi sredstwami захват и вывод из строя пунктов управления и РЭС противника. ******************************************************* То есть повторялась трактовка ранее применявшегося термина БРЭСП, который по своему содержанию не является адекватным термину РЭБ. Именно поэтому в начале 70-х годов вместо БРЭСП введен термин РЭБ с одновременным переименованием (преобразованием) органов БРЭСП в Службу РЭБ. Однако, несмотря на отказ от термина БРЭСП, второй подход в качестве официального действовал вплоть до конца 80-х годов. При этом, как и в первом случае, никакие огневые средства не рассматривались в качестве средств РЭБ. Более логичным был бы третий вариант, заключающийся в том, что составной частью РЭБ, наряду с радиоэлектронным подавлением, является огневое поражение РЭС противника оружием, наводящимся на их электромагнитное излучение, то есть поражение радиоэлектронных объектов теми огневыми комплексами (системами), в которых для наведения и самонаведения используются бортовые радиоэлектронные средства, в том числе устанавливаемые на самолетах разведывательные радиоприемные устройства и устанавливаемые на ракетах (снарядах) радиолокационные и тепловые (инфракрасные) головки самонаведения. В 60-х гг. на вооружение американских ВВС было принято такое оружие, в частности ракеты класса "воздух-РЛС" типа "Шрайк" и "Стандарт" ARM, которые, согласно официальным взглядам военного командования США и стран НАТО, рассматриваются как средства радиоэлектронной войны (РЭВ). Ракеты такого же класса примерно в те же годы приняты на вооружение наших ВВС. Это обусловлено тем, что дезорганизация управления войсками и оружием современных систем ПВО противника (с входящими в их состав помехоустойчивыми РЛС) могла быть достигнута только при условии комплексного применения средств радиоэлектронного подавления и самонаводящихся ракет "воздух-РЛС" в сочетании с другими огневыми средствами и различными тактическими приемами. Кроме этого, анализ уровня развития зарубежных и отечественных авиационных средств РЭБ в годы Второй мировой войны и в послевоенные (особенно 1950-70 годы) свидетельствовал о явном отставании наших средств. Причем и в последние годы, несмотря на имеющиеся успешные разработки, технологический разрыв в основном из-за финансовых затруднений не уменьшается. Так, например, наши самолетные станции активных помех (для подавления РЛС обнаружения воздушных целей, наведения истребителей и целеуказания зенитных ракетных и зенитных артиллерийских комплексов) уступают аналогичным зарубежным станциям по основным характеристикам: перекрываемому диапазону частот, излучаемой мощности, быстродействию. При этом наши станции помех отличаются большими габаритами и массой, вследствие чего на самолетах-постановщиках помех количество устанавливаемых таких станций в 3-4 раза меньше, чем на зарубежных самолетах того же назначения. Наши самолеты-постановщики помех оснащены только средствами активных и пассивных помех, в то время как зарубежные, наряду с такими средствами помех, вооружены также двумя-четырьмя самонаводящимися ракетами класса "воздух-РЛС" типа "Стандарт" ARM, HARM. Такие ракеты широко применялись в локальных войнах в Юго-Восточной Азии и на Ближнем Востоке. Опыт боевых действий американской и израильской авиации свидетельствует, что в результате радиоэлектронного подавления и поражения радиоэлектронных объектов ПВО противника самонаводящимся на излучение РЭС оружием (в сочетании с другими огневыми средствами и тактическими приемами) резко снижается эффективность всей его системы ПВО. Как следствие - резко сокращаются потери нападающей авиации. Так, например, потери американской авиации во Вьетнаме в 1970-1972 гг. снизились в 5-7 раз и составили в среднем 1,7% (на 1000 с/вылетов 17 сбитых самолетов). Потери израильской авиации в октябре 1973 г. составили менее 1%. При этом важно отметить, что достаточно высокая эффективность авиационных средств РЭБ достигнута при относительно небольших затратах. По оценке зарубежных специалистов, стоимость самолетных средств РЭБ не превышала 10-15 % от всей стоимости самолета. По аналогии с зарубежными взглядами отечественные ракеты класса "воздух-РЛС" и их носители-самолеты с достаточным основанием можно отнести к средствам радиоэлектронной борьбы. Однако такая точка зрения до настоящего времени, то есть на протяжении 40 лет после появления ракет класса "воздух-РЛС" на вооружении зарубежных и отечественных ВВС, почти не находила отражения в военно-научных трудах, учебниках, статьях, а главное - в руководящих документах по РЭБ. Характерным в этом отношении примером является статья генерал-лейтенанта Палия "Радиоэлектронная борьба: прошлое, настоящее и будущее" ("Военная мысль" # 5, 2004). В статье изложен устаревший подход к вопросу о содержании РЭБ. Претендуя на раскрытие существа РЭБ на всех отмеченных в статье пяти этапах ее становления и развития в ВС России, автор считает составными частями РЭБ только радиоэлектронное подавление РЭС противника (то есть с помощью радиопомех) и радиоэлектронную защиту своих РЭС от преднамеренных и взаимных помех, не упоминая при этом ни поражения радиоэлектронных объектов противника самонаводящимся на их излучение оружием, ни защиту своих РЭС от самонаводящегося оружия противника, ни радиоэлектронной разведки в интересах организации и ведения РЭБ. Предложенную автором трактовку содержания РЭБ можно считать приемлемой только для первых 60 лет столетнего периода становления и развития РЭБ в ВС России, то есть до появления ракет класса "воздух-РЛС" в 60-х годах прошлого столетия. Несмотря на то, что до самого последнего времени автор рассматриваемой статьи не считает составной частью РЭБ поражение РЭС противника самонаводящимся на излучение оружием, он утверждает: "Радиоэлектронная борьба со времени зарождения превратилась в один из важнейших способов вооруженной борьбы". Такое утверждение не отражает истинного содержания РЭБ прежде всего в течение нескольких десятилетий до появления ракет "воздух-РЛС". Кроме того, только после их появления и признания в качестве средств радиоэлектронной борьбы и лишь одну из ее составных частей - поражение радиоэлектронных объектов) - было бы основание увязать с вооруженной борьбой. Из приведенных соображений видно, что процесс официального (в руководящих документах по РЭБ) признания поражения радиоэлектронных объектов самонаводящимся на излучение оружием в качестве составной части РЭБ затянулся на многие годы после появления ракет "воздух-РЛС". И это несмотря на то, что в основных руководящих оперативных документах МО, изданных как в конце 70-х , так и два года назад, ракеты класса "воздух-РЛС" справедливо включены в перечень средств РЭБ. Объяснить такое несоответствие можно тем, что руководители Управления РЭБ Генштаба, возглавлявшие в 70-80 гг. разработку концепции развития РЭБ в Вооруженных силах, придерживались устаревших взглядов 50-х гг. прошлого столетия и проявили тенденциозность, не оценив своевременность и необходимость корректировки взглядов на содержание РЭБ. Не случайно один из руководящих участников разработки в 70-80 гг. концепции развития РЭБ выступил в мае 2004 г. с упомянутой выше противоречивой статьей, содержащей взаимоисключающие суждения и выводы в отношении содержания, роли и места РЭБ в боевых действиях ВС. И вот следствие такого устаревшего, неадекватного подхода: до настоящего времени остаются существенные и неоправданные противоречия между руководящими документами по РЭБ (изд. 1989 г.) и основным руководящим оперативным документом МО РФ (изд. 2003 г.). Дополнительным аргументом, подтверждающим правомерность считать поражение радиоэлектронных объектов в качестве составной части РЭБ, могут быть сообщения зарубежной и отечественной печати о новых видах электронного (электромагнитного) оружия, характеризующего начало наступающей "эпохи войн новейших технологий". Такие виды оружия разработаны преимущественно в США и предназначены для поражения как радиоэлектронных, так и нерадиоэлектронных объектов. Так, в 1998 г. была частично введена в строй система электромагнитного оружия HAARP, а в 1999 г. испытано электронное оружие высокой мощности HPMW. ---------------------------------------------------------------------- kakoj ? dlaj srawnenija Bomba gruppi Saxarova 420 *10 w 15 joules ili 100 megaton В 1996 г. и 2000 г. успешно испытан (в качестве мобильного войскового комплекса ПВО) разработанный США совместно с Израилем тактический высокоэнергетический лазер (по программе ТВЛ). В 1999 г. во время агрессии стран НАТО против Югославии были применены американские авиационные V-бомбы, в большом радиусе поражавшие радиоэлектронные объекты сверхмощным электромагнитным импульсом. ----------------------------------------------------------------------------------------------------- Такого рода электронное оружие значительно усилит наступательную составляющую радиоэлектронной борьбы. ПРОТИВОДЕЙСТВИЕ ТЕХНИЧЕСКИМ СРЕДСТВАМ РАЗВЕДКИ ПРОТИВНИКА (ПД ТСР) Возложенные на Службу РЭБ функции по организации ПД ТСР в мирное время следует считать вполне оправданными, поскольку в мирное время для добывания интересующей информации иностранные разведки стараются широко использовать средства радиоэлектронной разведки, противодействие которым может осуществляться в рамках радиоэлектронной борьбы и при организующей роли Службы РЭБ. Однако вряд ли стоило на протяжении последних более чем 25 лет рассматривать ПД ТСР в качестве составной части РЭБ в военное время. Дело в том, что ПД ТСР по существу представляет собой основное содержание проводимой в военное время маскировки, то есть другого важного вида оперативного и боевого обеспечения. ПД ТСР предполагается осуществлять тремя способами: путем скрытия, технической дезинформации и спецзащиты ТСПИ (технических средств обработки и передачи информации). Все эти способы представляют собой известные способы маскировки (скрытие, дезинформация, имитация). Задачи и мероприятия по маскировке (то есть и по ПД ТСР) разрабатываются оперативными управлениями штабов объединений ВС в планах стратегической или оперативной маскировки в соответствующих операциях, например, в стратегической операции на ТВД, в воздушной или фронтовой операции. По аналогии с мероприятиями по радиоэлектронной защите своих РЭС в планах родов войск, специальных войск и служб в соответствии с планом стратегической или оперативной маскировки предусматриваются задачи и мероприятия, касающиеся применения сил и средств этих родов войск и служб (например, мероприятия по противорадиолокационной, радио- и радиотехнической маскировке). Необходимо также учитывать, что не все технические средства разведки являются объектами РЭБ. Например, существующие средства химической, биологической (бактериологической), визуально-оптической и фоторазведки не могут быть объектами РЭБ, так как в качестве датчиков не имеют каких-либо радиоэлектронных устройств. -------------------------------------------------- В рамках РЭБ решаются не все задачи ПД ТСР, а только определенная часть их, то есть задачи по противодействию радиоэлектронным средствам разведки, выполняемые с целью повышения эффективности маскировки своих войск (сил) и объектов. Причем в плане РЭБ и в других документах Службы РЭБ предусматриваются даже не все задачи по противодействию радиоэлектронным средствам разведки противника, поскольку, как указано выше, значительная часть их (по противорадиолокационной, радио- и радиотехнической маскировке) решается по планам родов войск, специальных войск и служб объединений ВС. Проводимые Службой РЭБ мероприятия по противодействию средствам радиоэлектронной разведки противника вполне вписываются в рамки радиоэлектронной защиты и радиоэлектронного подавления, то есть в рамки давно признанных составных частей РЭБ. Это означает, что нет необходимости в качестве составной части РЭБ в военное время рассматривать ПД ТСР, осуществляемое как радиоэлектронными, так и нерадиоэлектронными методами и средствами. Изложенные соображения показывают, что содержанием радиоэлектронной борьбы следовало бы считать четыре составные части. Две из них - радиоэлектронное подавление и поражение радиоэлектронных объектов противника самонаводящимися огневыми средствами (а в перспективе также поражение их и нерадиоэлектронных объектов электронным оружием) ----------------------------------------------------------------------------------------------- -характеризуют наступательную сторону РЭБ. -------------------------------------------------------------- Оборонительную сторону РЭБ характеризует третья ее составная часть - радиоэлектронная защита своих радиоэлектронных средств и других объектов от радиоэлектронной разведки, преднамеренных и взаимных помех, от самонаводящихся огневых средств и от электронного оружия противника. Четвертой составной частью РЭБ, обеспечивающей три упомянутые составные части, является радиоэлектронная разведка радиоэлектронных средств (включая и средства РЭБ) противника в интересах организации и ведения РЭБ. Рассматривая содержание радиоэлектронной борьбы, целесообразно исходить из того очевидного условия, что каждая ее составляющая часть должна опираться на вполне определенные средства и комплексы, основанные на использовании радиоэлектронных методов. Не претендуя на полноту освещения этого вопроса, к типовым комплексам (системам) и средствам, составляющим технику РЭБ Вооруженных сил, можно отнести: - для решения задач поражения радиоэлектронных объектов противника - самонаводящееся на излучение авиационное и ракетно-артиллерийское оружие, а в перспективе также новые виды электронного оружия; - для решения задач радиоэлектронного подавления радиоэлектронных средств и систем противника - средства активных и пассивных помех, ложные цели, радиолокационные и тепловые (инфракрасные) ловушки; - для радиоэлектронной защиты - встроенные устройства в составе различных РЭС для защиты их от радиоэлектронных помех; специальные передатчики, уводящие на себя от защищаемых РЭС самонаводящиеся на излучение ракеты противника; средства радиоэлектронной защиты от перспективных видов электронного оружия; радиопоглощающие и радиорассеивающие покрытия, лазерные и уголковые радиолокационные отражатели (для противодействия радиоэлектронной разведке противника); средства радиоэлектронного контроля в составе подразделений комплексного технического контроля (для обеспечения противодействия радиоэлектронной разведке противника и электромагнитной совместимости РЭС); - для разведки в интересах организации и ведения РЭБ - находящиеся в составе отдельных разведывательных частей и в составе подразделений разведки частей РЭБ средства предварительной радиоэлектронной разведки систем управления и РЭС противника; средства исполнительной (непосредственной) радиоэлектронной разведки в составе комплексов радиоэлектронного подавления и комплексов (систем) самонаводящегося на излучение оружия; средства разведки и анализа радиоэлектронных помех. Учитывая опыт локальных войн и возрастание роли и места РЭБ в будущих операциях и боевых действиях, руководством Министерства обороны в 70-е годы проведена целенаправленная работа по оснащению войск новой техникой РЭБ и по дополнительному формированию отдельных частей и подразделений РЭБ. Однако в конце 80-х и в 90-е годы, в обстановке экономического развала страны, финансовых трудностей и сокращения ВС, в несколько раз уменьшилось производство техники РЭБ, а также количество частей и подразделений РЭБ в войсках. В результате в ВС произошло резкое сокращение потенциала РЭБ, для восстановления которого потребуются значительные усилия и материальные затраты, направляемые прежде всего на создание принципиально новых средств РЭБ и на внедрение их в войска. Принимая во внимание возможности существующих и перспективных средств РЭБ, включая авиационное и ракетно-артиллерийское самонаводящееся на излучение оружие, а также новые виды электронного оружия, можно сделать вывод, что радиоэлектронная борьба из вида оперативного и боевого обеспечения все более превращается в важнейшую составную часть боевых действий, ход и исход которых будет во многом определяться потенциалом РЭБ. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Рассмотренные вопросы свидетельствуют, что проблема радиоэлектронной борьбы в наших ВС была и остается актуальной. Учитывая опыт столетнего становления и развития радиоэлектронной борьбы, особенно опыт разработки в 70-80 гг. концепции развития РЭБ, а также последствия снижения за последние 15-20 лет производства техники РЭБ и сокращения численности частей и подразделений РЭБ в Вооруженных силах, в настоящее время и в ближайшие годы представляется весьма важным: во-первых, выработать единое оперативно-тактическое понимание содержания радиоэлектронной борьбы, роли и места ее в современной войне, а также порядка ее организации в операциях и боевых действиях войск; во-вторых, уточнить направленность единой технической политики в области РЭБ, особенно при разработке современных средств радиоэлектронного подавления, авиационного и ракетно-артиллерийского самонаводящегося на излучение обычного оружия, а также новых видов электронного оружия; в-третьих, преодолеть отставание потенциала РЭБ отечественных Вооруженных сил от аналогичного потенциала вооруженных сил развитых зарубежных стран, в связи с чем первостепенное значение приобретает приоритетное развитие и финансирование средств и комплексов (систем) РЭБ, соответствующих НИР, ОКР и целевых программ, касающихся производства, испытаний, оснащения боевой техники средствами РЭБ, развертывания необходимой численности частей и подразделений РЭБ в составе видов ВС и родов войск.
milstar: Москва. 27 октября. INTERFAX.RU - В России проведены испытания систем, которые смогут выводить из строя спутники связи противника, сообщил информированный собеседник "Интерфакса" в оборонно-промышленном комплексе. "Комплекс "Тирада-2С" проходил уже испытания, госкомиссия давала свои рекомендации", - сказал он, не уточнив подробностей. По его словам, комплекс будет управляться при помощи специалистов-операторов. В январе 2018 года собеседник "Интерфакса" сообщал, что российские военные в ближайшей перспективе могут получить на вооружение системы, которые смогут выводить из строя спутники связи противника. По его словам, один из проектов - "Тирада-2", опытно-конструкторская работа была начата еще в 2001 году. Собеседник агентства отметил тогда, что данный комплекс сможет с земли выводить из строя спутники связи. Комплекс действует путем радиоэлектронного подавления, рассказал он. В августе на форуме "Армия 2018" публично был подписан контракт на поставку Минобороны РФ новейшего сверхмощного комплекса РЭБ для подавления спутниковой связи "Тирада-2.3". По данным военного ведомства, поставки станций помех нового поколения начнутся в этом году. Исполнитель контракта - Владимирский завод "Электроприбор". О том, что Россия работает над созданием оружия для подавления спутников, 30 ноября прошлого года сообщил заместитель начальника ФГБУ "46 Центральный научно-исследовательский институт" Олег Ачасов. В частности, он заявил о разработке ударного противоспутникового комплекса и мобильного комплекса радиоэлектронного поражения спутников связи "Тирада-2С"
milstar: Войскам высоких технологий» исполнилось 10 лет. Полковник Сергей КЛИНДУХОВ. Десять лет назад, 19 января 2009 года, войска радиоэлектронной борьбы были преобразованы в самостоятельный род войск российских Вооружённых Сил. В связи с этой датой и состоялась наша беседа с начальником службы РЭБ штаба Восточного военного округа полковником Сергеем КЛИНДУХОВЫМ. – Сергей Владимирович, в апреле 2018 года, в канун Дня специалиста по радиоэлектронной борьбе, вы рассказывали о задачах, которые ещё предстояло решать вашим подчинённым. И вот год завершился, вы и ваши коллеги отмечаете 10-летие преобразования войск РЭБ в самостоятельный род войск. С какими итогами подошли к юбилею? – Минувший год был насыщен важными событиями и интенсивными мероприятиями в оперативной, боевой и специальной подготовке, в том числе в масштабах всего Восточного военного округа. Все задачи, поставленные перед нами командующим войсками ВВО и начальником войск радио-электронной борьбы Вооружённых Сил РФ, решены. Важнейшим экзаменом для нас, конечно же, стали проходившие в сентябре манёвры «Восток-2018», в ходе которых части и подразделения войск РЭБ округа показали высокий уровень профессиональной подготовки, инициативность и умение решать самые сложные учебно-боевые задачи. Как известно, министр обороны РФ при подведении итогов отметил, что все поставленные в ходе этих манёвров цели «достигнуты в полном объёме». Ещё одним нашим важным достижением стало успешное участие военнослужащих, представлявших войска РЭБ ВВО, на всеармейском этапе конкурса «Электронный рубеж – 2018». Наш расчёт станции РЭБ «Житель», которым командовал младший сержант Роман Малыш, не только занял первое место среди команд, представлявших на конкурсе военные округа, но и установил рекорд по времени развёртывания этого комплекса для боевой работы. Это достижение мы включим в книгу рекордов Восточного военного округа. Высокую оценку получила служба РЭБ ВВО и в ходе учения, которое проводилось под руководством начальника войск радиоэлектронной борьбы Вооружённых Сил РФ генерал-лейтенанта Юрия Ласточкина. Он отметил значительно возросший уровень подготовки специалистов и расчётов соединения РЭБ окружного подчинения, как и других частей и подразделений. Кроме того, по итогам 2018 года наша окружная бригада РЭБ вошла в число лучших соединений в Вооружённых Силах РФ, заняв второе место по уровню боевой подготовки и другим важным показателям. По итогам минувшего учебного года бригада РЭБ Восточного военного округа признана одной из лучших в Вооружённых Силах В поле у каждого свои обязанности. – Ваш род войск по праву считается одним из наиболее высокотехнологичных, а специалисты РЭБ отличаются не только профессионализмом, но и умением решать сложнейшие технические задачи, участвуя в совершенствовании штатной техники. Есть ли в войсках РЭБ ВВО достижения на этом направлении? – Есть. В ноябре мы провели ежегодный сбор с начальниками РЭБ войсковых объединений округа. Одним из новых элементов в его организации стала презентация и защита каждым должностным лицом подготовленных им и его подчинёнными инновационных технических разработок. Стоит особо подчеркнуть, что в войсках РЭБ округа этой работе уделяется особое внимание. В числе оригинальных разработок и их авторов назову прежде всего капитана Олега Шумилина, предложившего оригинальное техническое решение по расширению частотного диапазона приёмника мобильного комплекса РЭБ «Свет-КУ». Это значительно повышает боевые возможности комплекса, предназначенного для обнаружения источников радиосигналов и определения их местоположения, для защиты информации, передаваемой нашими техническими средствами и аппаратурой связи. Наши специалисты из войск капитан Владимир Смирнов и лейтенант Никита Толкачёв разработали автономный источник электропитания на солнечных батареях для одного из комплексов РЭБ. Капитан Михаил Антонов подготовил инновационное техническое решение и создал систему для мониторинга в реальном режиме времени с помощью GPS-трекеров, выполнения задач силами и средствами комплекса технического контроля (КТК). Подобных примеров технического творчества в войсках РЭБ округа немало. – Сергей Владимирович, а какие важнейшие мероприятия по боевой подготовке войск РЭБ спланированы в Восточном военном округе на 2019 год? – Весной мы готовимся провести комплекс учений сил и средств РЭБ округа. Курировать их будет начальник штаба округа. В них примут участие органы управления, части и подразделения РЭБ сухопутных соединений и объединений ВВО, Тихоокеанского флота, Дальневосточного объединения ВВС и ПВО. Предстоит решить широкий круг задач, и прежде всего по отработке взаимодействия на всех уровнях. Беспрецедентен и по масштабу, количеству привлекаемых сил и средств, разнообразию решае-мых задач учебный лагерный сбор, который мы готовимся провести летом в Приморье. Части и подразделения РЭБ из различных гарнизонов округа совершат марши к месту его проведения, осуществят передислокацию железнодорожным транспортом. Когда настал срок для регламентных работ. Там же мы планируем провести окружной этап конкурса «Электронный рубеж – 2019». Тем более что в нынешнем году эти соревнования будут проводиться по более насыщенной программе – наряду с расчётами станций РЭБ и сержантами соревноваться предстоит и офицерам. Они должны будут показать свои знания и умения в принятии решений и отработке их на картах, продемонстрировать навыки эксплуатации штатной специальной техники, сдать нормативы по различным предметам командирской подготовки. Для качественного проведения этих и последующих лагерных сборов создаётся самый современный по оснащению учебный полигон. На нём оборудуются учебные поля, места для развёртывания пунктов управления, позиционные районы для рот РЭБ войсковых соединений, прокладываются линии связи и многое другое. Одним из элементов полигона станет психологическая полоса. Кроме того, для проведения конкурса «Электронный рубеж – 2019» мы строим трассу, которая по сложности и обилию учебных объектов не уступит той, на которой в Тамбове в Межвидовом учебном центре подготовки и боевого применения войск РЭБ проводятся соревнования всеармейского этапа конкурса. В войсках РЭБ округа в 2019 году пройдут и другие мероприятия по совершенствованию уровня боевой подготовки и профессиональной выучки. В их числе совместные учения с подразделениями ВВО, оснащёнными беспилотными летательными аппаратами, а также батальонные и ротные учения под руководством начальников РЭБ объединений на фоне единой оперативной обстановки. Так что нынешний, юбилейный для нас год будет столь же напряжённым, как и прошедший. http://redstar.ru/oni-gospodstvuyut-v-efire/
milstar: МОСКВА, 2 февраля. /ТАСС/. Два российских фрегата "Адмирал флота Советского Союза Горшков" и "Адмирал флота Касатонов" оснастили станциями визуально-оптических помех "Филин" для ослепления противника. Об этом ТАСС сообщили в субботу в пресс-службе холдинга "Росэлектроника" (входит в Ростех). На эту тему Оружие-2019. Какие новинки получит армия России "Станция ["Филин"] уже установлена на фрегатах "Адмирал флота Советского Союза Горшков" и "Адмирал флота Касатонов". На каждом из фрегатов установлены по два комплекта аппаратуры. Аналогичное оборудование будет установлено еще на два фрегата, строительство которых уже ведется на судостроительном заводе "Северная верфь", - отметили в пресс-службе. Станция, которая была установлена на фрегаты в 2018 году, сможет в ночное и сумеречное время подавлять визуально-оптические и оптико-электронные каналы наблюдения, а также прицеливания оружия ближнего боя, "применяемые против надводных кораблей и катеров ВМФ". Для этого используется колебание яркости светового излучения для временного расстройства органов зрения. "Низкочастотные колебания яркости излучения за счет возбуждения зрительных нервов вызывают временные обратимые расстройства органов зрения", - рассказали в "Росэлектронике". Добровольцы, на которых испытывали воздействие станции "Филин", сообщили о невозможности вести прицельную стрельбу по мишеням, если оборудование установлено на расстоянии до двух километров. Почти половина из них жаловалась на тошноту, признаки дезориентации в пространстве и головокружение. Еще 20% добровольцев рассказали об эффекте пятна света, который плавает перед глазами. Устройство также можно использовать для подавления приборов ночного видения, лазерных дальномеров инфракрасного диапазона. "Излучение в видимом и части инфракрасного спектре в комбинации с высокочастотной модуляцией яркости позволяет эффективно подавлять приборы ночного видения, лазерные дальномеры инфракрасного диапазона, системы наведения противотанковых управляемых ракет", - пояснили в пресс-службе.
milstar: New military code about to board 700+ platforms Est. reading time: 13:30 April 9, 2019 - By Michael Jones 0 Comments Rolling out the big M Photo: U.S. Air Force / Staff Sgt. Scott H. Spitzer Photo: U.S. Air Force / Staff Sgt. Scott H. Spitzer Much development has been necessary to enable the new M-code capability on more than 700 weapon systems that require it. This article overviews M-code, the updates to antenna and receiver technology to make these varied platforms M-code ready, and perspectives from key stakeholders in the M-code community. December 23, 2018, marked an important milestone for GPS. The successful launch of satellite USA-289 represented a key success in what has been a monumentally expensive government program, beset by delays and overspends. The launch of the first GPS Block III satellite, the first that can provide the full military M-code capability, effectively commenced the physical roll-out of modern M-code hardware. Ground Control. As far as the space segment is concerned, M-code is finally underway. What about the ground segment? The next-generation GPS operational control system, GPS OCX, is essential for use of the full capabilities of the new Block III satellites. It has been under development for some time. OCX has drawn Congressional criticism and correlative media attention, but recent reports have been more positive. Since the Nunn-McCurdy breach of 2016, when the project’s future hung in the balance, accounts have grown gradually optimistic. Budget and schedule were re-baselined, and contractor Raytheon’s corrective actions generated results. In the fall of 2017 the Air Force took delivery of OCX Block 0, marking a significant milestone. Block 0, also known as the Launch and Checkout System (LCS), demonstrated compliance with contractual requirements and was accepted by the Air Force. In spring 2018, Block 0 underwent a series of cybersecurity tests and passed, validating the security architecture of the system. All this puts Raytheon on track to deliver OCX Block 1 in 2021, providing full operational capability. Block 1 and Block 2 are intended to be delivered together, adding operational control of the modernized satellites and signals, including L1C and the modernized M-code. “There have been no schedule slips with the GPS OCX program since 2017, and the GPS III launch last December was clear proof of our progress,” stated Dave Wajsgras, president of Raytheon’s Intelligence, Information and Services business. “We will continue to meet all of our commitments, and importantly, we will meet our June 2021 contractual deadline.” Col. Steve Whitney of the GPS Directorate wrote in this magazine in December 2018 that “The journey over the past few years has been challenging, but we have emerged stronger, armed with better metrics, and a culture of integrated development (often called DevOps) which puts us on a path to success. There will be challenges and risks in the path ahead but rather than mountains to climb, I see these more as standard blocking and tackling of a software-intensive program.” Meanwhile. The Air Force plans to deploy M-code capability in 2020, and OCX seems unlikely to be ready. For this reason, Lockheed Martin was awarded a contract to modernize the existing ground infrastructure as a “gap filler.” The GPS Control Segment Sustainment II (GCS II) contract was awarded on Dec. 21, 2018, and is worth $462 million. GCS II will support operational capability of M-code in 2020, and continues until 2025, and so there will be a period of overlap between GCS II and OCX, essentially providing two options for controlling the new GPS III constellation. In one view, the Air Force is backing two horses to improve chance of winning: OCX the preferred solution, with GCS II almost like an insurance policy. With the GPS III ground and space segments looking relatively healthy, attention turns again to the user segment. WHY M-CODE? Until now, the military has used the classic P(Y) signal: a binary phase shift keying (BPSK)-modulated encrypted wideband signal. It offers both greater accuracy and increased jamming resistance when compared to the civilian C/A code still employed by the vast majority of GPS receivers. But the P(Y) code has its drawbacks in the modern world: its wide main lobe sits directly over the top of the C/A code signal (see Figure 1), essentially occupying the same spectrum. When the civilian C/A signal is jammed, the military P(Y) signal is at the very least degraded, if not also jammed itself. It also uses a relatively simple encryption scheme that does not meet today’s cyber security requirements. Figure 1. C/A, P(Y), and M-Code signal power spectra. (Graphics: Mike Jones) Figure 1. C/A, P(Y), and M-Code signal power spectra. (Graphics: Mike Jones) The M-code signal, on the other hand, is the first military GPS signal to use the BOC modulation scheme. BOC modulation gives signals their distinctive two-lobe appearance, spreading the signal’s energy away from the band center. The wide spacing of the two sidebands separates the M-code signal from the civilian signals (the legacy C/A signal or the new L1C signal on the L1 frequency, and the L2C signal on the L2 frequency). Amongst other things, this allows the military to jam the civilian codes without noticeably degrading the M-code signal. Often referred to as blue force electronic attack (BFEA), this is essentially a new facet to navigation warfare (NAVWAR), where enemy use of GPS can be denied whilst allowing friendly forces to continue using it. The wider occupied bandwidth and increased signal power also help to make M-code more resistant to jamming. M-code also makes use of more modern and flexible encryption methods, ensuring it will be secure and safer from threats such as spoofing attacks. Scepticism. Defense programs are known for their long procurement cycles, but even by these standards, M-code has taken an extremely long time to get where it is today. Given the enormous cost of the program, and the fact that there is still, as yet, no operational benefit to show from it, many people have questioned its worth. At the time it was conceived it represented a dramatic step forward in military capability but, because it has been so long in development, its operational benefit is becoming diluted. When M-code was conceived, GPS was still the only operational GNSS in town: everybody had to use GPS — or nothing. Today, the picture differs greatly. During M-code’s insanely slow progress, other GNSS systems have come along, offering their own encrypted signals of a similar ilk. Looking at Figure 2, M-code no longer appears as special as it once was. Its BOC(10,5) signal sits inside the main lobes of Europe’s Galileo PRS signal, which uses a BOC(15,2.5) scheme, and China’s Beidou B1A signal using BOC(14,2). Figure 2. GNSS encrypted signals around the L1 frequency. (Graphics: Mike Jones) Figure 2. GNSS encrypted signals around the L1 frequency. (Graphics: Mike Jones) If you were China, you might consider jamming the central 24 MHz of the L1 band, taking out M-code, whilst still having an operational military service for yourself. Or if you were Russia, you might jam 34 MHz of bandwidth, taking out the US, Chinese, and European systems, whilst still having your GLONASS L1SC military service to use. The situation is more complex than that, of course: each service has the potential to increase signal power in times of conflict, and there is more than one frequency that can be used. But it does demonstrate the essence of the problem: The modern battlespace has moved on, and M-code hasn’t. CHALLENGES OF RECEIVER DESIGN Figure 3. C/A code ACF. Figure 3. C/A code ACF. With complex signals come complex receivers, and there several headaches when it comes to M-code receiver design. The first is the nature of the BOC signal itself, which has a complex correlation function. Consider Figure 3, which shows the autocorrelation function (ACF) of the traditional civilian C/A code signal. The single peak of the function makes acquisition and tracking a simple process; traditionally early, prompt and late (E,P,L) correlator arms can be used in the tracking process. Figure 4. L1Cd ACF. Figure 4. L1Cd ACF. The newer BOC-type signals have a more complex ACF. Figure 4 shows the ACF of the new L1Cd civilian GPS signal, which uses a form of BOS(1,1) modulation. In addition to the main lobe, there are now two side lobes. Receivers must be careful not to lock on to one of the side lobes instead of the main lobe: the receiver architecture starts to become a little more complex. Figure 5. M-code ACF. Figure 5. M-code ACF. Now consider the ACF of the M-code signal, shown in Figure 5. Like other high-order BOC-type signals, M-code exhibits multiple lobes in the ACF, making robust acquisition and tracking a far more troublesome process. Furthermore, the high bandwidths require high sample rates, which lead to higher power consumption in the hardware. Another major headache associated with M-code receivers is, of course, the encryption process. Not because encryption is difficult, but again because of the power consumption implications. Consider that each GPS receiver needs to run an encryption engine instance, for each satellite it might wish to receive. Running a high-grade encryption algorithm at a high chipping rate, for a dozen satellites, is a power-consuming process. For dismounted soldiers with limited battery capacity, this is a big deal. Some people argue that the high-grade encryption process for M-code is too complex. Consider why we want to encrypt a GNSS signal in the first place: firstly to prevent someone from spoofing our signal, and secondly to prevent unauthorised users from using the service. Given that the encryption keys are rolled regularly, how much does it matter if an adversary manages to compromise the encryption? This isn’t a communications security problem: we are not talking about loss of classified information, so there’s an argument that a simpler, less power-hungry form of encryption might have been used instead. ANTI-JAM ANTENNA COMPATIBILITY Although M-code offers a certain level of jamming resistance, it is still vulnerable to attacks. As a signal it might have a bit more power, and a bit more bandwidth, than some other signals. But it is, after all, still a GNSS signal, and it can be jammed by an adversary. Where an operational threat analysis indicates that an increased level of jamming resistance is required, then M-code receivers need to be integrated with anti-jam antennas. Anti-jam antennas, usually referred to in the GNSS community as controlled reception pattern antennas (CRPAs), have been the anti-jam tool of choice for several decades now. I overviewed these in an April 2017 newsletter column. CRPA manufacturers have had to ensure that their products are “M-code ready,” such that they can be seamlessly attached to M-code receivers as and when they appear. This hasn’t been a recent process: as far back as 2002, the GAS-1 antenna (Raytheon) underwent a series of qualification tests to ensure compliance with M-code. Around 2005, the ADAP antenna (also Raytheon) was launched with a host of M-code features — again an illustration of just how slow the M-code program has moved, given that other technology has been “M-code ready” for 10 or 15 years already. What’s involved in making a CRPA M-code compatible? Firstly the increased bandwidth: the antenna electronics must digitize the wider bandwidths. Along with the wider bandwidth comes new filtering shapes to ensure optimum performance. Space-time adaptive processing (STAP) and space-frequency adaptive processing (SFAP) techniques potentially require more taps to ensure high null depths can be maintained across the full bandwidth. The increased power of the M-code signal, particularly if features like spot beam are used, presents another complication to CRPAs: they must not treat the high-power satellite signals as jammers, and try to remove them. Testing CRPAs presents a challenge to manufacturers: how do you prove that your antenna doesn’t corrupt the M-code signal, when there’s no M-code signal to test it with? To work around this issue, pseudo M-code signals have been used for testing, where representative BOC(10,5) signals without the real encryption are passed through the CRPA and examined for distortion. RECEIVER DEVELOPMENT STATUS Photo: Collins Aerospace Photo: Collins Aerospace Due to the security considerations surrounding M-code, only three US organizations are authorized to produce modules: Collins Aerospace, Raytheon and L3. Here are the answers from Collins Aerospace and L3, the answers from Raytheon will appear in later issue. What are the technical challenges associated with developing an M-code receiver? Collins Aerospace. The Collins Aerospace Modernized GPS User Equipment (MGUE) Increment 1 development like the SAASM PPS receiver developments faced very challenging technical requirements to support our war fighter needs in an ever-evolving threat environment. Like other complex developments the challenges are initially technical and then transition to integration/test and certification. On the technical front optimizing receiver performance balanced against power consumption are always at the forefront. In addition, it is important to maximize backwards compatibility so as to minimize downstream integration costs while adding an entirely new signal that runs in parallel to the existing system. Collins Aerospace is pleased with the technical development and are actively supporting the integration with both receivers and technical support. To date, we have delivered more than 770 MGUE receivers to the Air Force to support Air Force, lead platform and DoD-wide Integration and test. Soon the total will grow to nearly 1,100 receivers to support expanded integration and test following the completion of Collins Aerospace security certification. L3. M-code GPS User Equipment (MGUE) technologies exist today.L3’s Ground Based GPS Receiver Application Module – Modernized (GB-GRAM-M) is a fully-functioning unit that is currently baselined and undergoing an independent Technical Requirements Verification (TRV) by the GPS Directorate.During TRV, each requirement from the Technical Requirements Document (TRD) is independently evaluated for compliance. Upon completion of the TRV, the design is baselined with complete documentation enabling platforms and prime equipment to integrate from a known baseline with low risk. Following integration, operational testing can start immediately to support fielding when M-Code Early Use (MCEU) becomes operational. The TRV of L3’s GB-GRAM-M is planned to be completed by the second quarter of 2019. L3 resolved numerous technical challenges in developing M-code GPS technologies. The first and ever-present challenge is changing and evolving requirements. Most of these requirement changes are in response to evolving threats that have driven changes into the GPS receiver and/or to higher-level systems. Asan example, the U.S. Army’s Assured PNT (A-PNT) is implementing M- code GPS along with external sensors to establish and maintain an assured solution even in GPS-challenged environments. Other challenging requirements include meeting the security requirements, implementing and testing anti-spoofing algorithms, and ensuring backward compatibility with legacy receivers. What are the intended platforms for your MGUE? Collins Aerospace. The Collins Aerospace MGUE receivers are intended to support all warfighter domains: ground, airborne, maritime and munitions to support compliance with Public Law 111-383 SEC. 913 issued in Fiscal Year 2011. Per this directive, M-code is intended for all DoD applications with the exception of passenger vehicles or commercial vehicles with GPS installed. Now that the satellite and control segments of the capability are coming on line, we are working diligently to ensure that user equipment is available for all domains. L3. L3 has products to meet current market demand. Under the MGUE program, L3 developed a GB-GRAM-M, which is a standard Modular Open Systems Architecture (MOSA) design. The GB-GRAM-M is designed to fulfill retrofit replacements of SAASM receivers, as well as being a primary component of A-PNT systems. L3’s M2GRAM ASIC is the core of our receiver, a GPS module that incorporates signal processing, cryptography, and positioning, velocity, and timing (PVT) processing. The M2GRAM ASIC is capable of being implemented in other form factors for applications beyond ground-based applications. As an example, the M2GRAM is implemented in a GPS receiver specifically designed for Precision Guided Munitions (PGM) applications and was used in a gun launched, guide-to-target demonstration operating as a PGM receiver. L3 is also augmenting the GPS receiver through the integration of several other technologies, including controlled reception pattern antennas with digital antenna electronics, inertial systems and external sensors, and GPS-denied capabilities. M-code technologies are being implemented in Mounted A-PNT Systems (MAPS), Dismounted A-PNT Systems (DAPS), and handheld systems to bring capabilities to the warfighter. What is the expected timeline for your MGUE development, acceptance testing, and delivery? Defense Advanced GPs Receiver (DAGR) from Collins Aerospace, equipping infantry and other warfighters. (Photo: Collins Aerospace) Defense Advanced GPs Receiver (DAGR) from Collins Aerospace, equipping infantry and other warfighters. (Photo: Collins Aerospace) Collins Aerospace. The Collins Aerospace receivers are supporting ongoing DoD integration and test and our MGUE Increment 1 program is aligned with the Air Force GPS Enterprise roadmap. Ultimately, the Department of Defense (DoD) M-code programs will set the production delivery schedules. We anticipate that the M-code production ramp-up and continued SAASM PPS receiver production will have a production overlap. Our Collins Aerospace in-house PPS GPS receiver manufacturing capability is ready to support the DoD demand for both M-code and SAASM. Collins Aerospace is fully committed to manufacturing Increment 1 M-code receivers to meet the warfighter’s needs across Airborne, Weapons and Ground, we know the transition from SAASM to M-code will take years. Therefore, Collins Aerospace will continue to manufacture SAASM receivers for years to come as the International MOD Policy for M-code use is still being formulated. L3. L3’s GB-GRAM-M is now available. L3 received security certification and approval in 2016 and TRV is planned for completion in the second quarter of 2019. With TRV, L3 is receiving a new security certification and approval of the latest receiver update. Government agencies, prime contractors and laboratories can order GB-GRAM-M now with delivery in the fourth quarter of 2019. What does testing and verification process involve? Collins Aerospace. As with any Precise Positioning Service (PPS) GPS development, the testing involves functional verification of the receiver in a wide variety challenging of environmental, thermal, electromagnetic interference/ high-intensity radiated field (EMI/HIRF) environments. Collins Aerospace is leveraging proven test and verification approaches founded upon our long history of successful product introductions and field performance. As this is a PPS receiver it is also essential the receiver design comply with the government’s required Security Approval process. L3. The testing and verification of L3’s GB-GRAM-M included internal testing and independent testing through the GPS Directorate’s TRV process. Further risk reduction testing within the MGUE program is planned as Phase IV testing where the GB-GRAM-M is integrated into a lead platform for the U.S. Army and a lead platform for the U. S. Marine Corps. An operational assessment is performed on both lead platforms to assure common problems associated with integration and operational testing are addressed prior to implementing M-Code GPS Receivers across all of the platforms. Will the MGUE be compatible with CRPA anti-jam antennas; are there any special considerations for this? Collins Aerospace. The Collins Aerospace product family includes our Digital Integrated Anti Jam Receiver (DIGAR) product family that leverages CRPA anti-jam antennas for enhanced anti-jam (AJ) performance. Our DIGAR AJ technology enhances the performance with fixed reception pattern antenna (FRPA), CRPA and is compatible with all PPS waveforms. Regarding the interfaces between the receiver and the anti-jam antenna electronics, a GPS receiver with a standard RF interface is compatible with a CRPA in nulling mode and FRPA antennas. Advanced capabilities such as beamforming/beamsteering require tight coordination and additional interface with the GPS receiver. L3. The GB-GRAM-M is designed to operate with a fixed reception pattern antenna (FRPA). A CRPA antenna using digital antenna electronics to generate signals matching the characteristics of a FRPA is fully compatible with the GB-GRAM-M. With a higher level of integration of a GPS receiver and a CRPA, the system capabilities are greatly enhanced. L3 has performed this integration and can perform advanced capabilities such as angle of arrival and beamforming using M2GRAM, digital antenna electronics, and CRPA technologies. These capabilities can be found in L3’s Mounted Assured PNT System (MAPS) and Anti-Jam Antenna System (AJAS) products. Army Stryker ground combat vehicle. (Photo: Karolis Kavolelis / Shutterstock.com) Army Stryker ground combat vehicle. (Photo: Karolis Kavolelis / Shutterstock.com) OPERATIONAL DEPLOYMENT The U.S. Air Force GPS Directorate provided answers to the following questions regarding MGUE. Which platforms will be equipped with M-code-capable MGUE, and how many of each? GPS Directorate. The Air Force is developing M-code-capable GPS receivers under the MGUE Increment 1 program. The receivers in development will be provided to four service-specific lead platforms for integration, developmental, and operational testing. Lead platforms are: the Army Stryker ground combat vehicle, the Air Force B-2 Spirit bomber, the Marine Corps Joint Light Tactical Vehicle (JLTV), and the Navy Arleigh-Burke class destroyer (DDG). Following the lead platform efforts, procurement of M-code-capable GPS receivers will be decided by the Services and executed by individual platforms and programs. What are the timelines for rolling out M-code on these platforms? GPS Directorate. Early integration and test activities have already begun for each MGUE lead platform. Operational testing is expected to begin in 2020 and complete in 2021, which is a key activity to enable the fielding of M-code-capable systems. B-2 Spirit multi-role bomber capable of delivering both conventional and nuclear munitions. In December 2017, the Air Force completed a series of successful flight tests of M-code GPS using a Raytheon Company receiver on board a B-2 Spirit at Edwards Air Force Base, California. (Photo: U.S. Air Force/Bobby Garcia) B-2 Spirit multi-role bomber capable of delivering both conventional and nuclear munitions. In December 2017, the Air Force completed a series of successful flight tests of M-code GPS using a Raytheon Company receiver on board a B-2 Spirit at Edwards Air Force Base, California. (Photo: U.S. Air Force/Bobby Garcia) What advantages will M-code bring, over existing military GPS receivers? GPS Directorate. Modernized GPS receiver cards under development with the Air Force MGUE Increment 1 program will enable the use of M-code and provide U.S. forces with enhanced position, navigation, and timing capabilities, in addition to improving resistance to threats, such as jamming efforts by adversaries. How will keys and key distribution be managed? GPS Directorate. None of this is publically releasable. Will M-code be made available to other friendly nations? If so, how is this managed? GPS Directorate. The current policy allows for the sale of M-code equipment to all 57 authorized GPS PPS nations. The M-code technology will be made available to these nations through the Foreign Military Sales process. USER PERSPECTIVE The Department of Defense supplied answers to the following questions for users and warfighters. What are the benefits you perceive will come from new M-code GPS equipment? DoD. Provides U.S. forces with enhanced position, navigation, and timing capabilities, in addition to improving resistance to threats, such as jamming efforts by adversaries. Will it change how you perform military operations, or enable any new ones? DoD. Modernized GPS receivers provide the next-generation GPS capabilities to the warfighter. Operational testing will enable the services to determine operational utility of MGUE. It will ensure our soldiers, sailors, airmen, and marines have the ability to get in, accomplish their mission, and get home accurately. How will M-code-based GPS receivers be brought into operational service? Will there be a mass upgrade of assets, or a phased introduction? DoD. Procurement of M-code-capable GPS receivers will be decided by the Services and executed by individual platforms and programs https://www.gpsworld.com/new-military-code-about-to-board-700-platforms/
milstar: https://b-ok.org/book/3270410/06e3eb Помехозащищенность систем связи с псевдослучайной перестройкой рабочей частоты Макаренко С.И., Иванов М.С., Попов С.А. Монография. – СПб.: Свое издательство, 2013. – 166 с.Данная монография является результатом научной работы авторов по обобщению исследований и опыта применения систем радиосвязи военного и специального назначения с псевдослучайной перестройкой частоты в условиях воздействия средств радиоэлектронной борьбы и подавления. В работе затронуты различные аспекты проблем оценки помехозащищенности систем радиосвязи с псевдослучайной перестройкой частоты, с учетом последних достижений в области средств связи и средств радиоподавления, а так же актуальных исследований в области моделирования радиоэлектронного конфликта. Материал монографии адресован аспирантам и научным работниками ведущим прикладные исследования в области повышения помехозащищенности систем радиосвязи и оценки эффективности воздействия преднамеренных помех в динамике радиоэлектронного конфликта.Оглавление. Использование метода ППРЧ для повышения помехозащищенности систем радиосвязи в условиях радиоэлектронного противоборства.
milstar: Путин провел третье из цикла совещаний с руководством Минобороны и ОПК Президент отметил, что Россия выступает против милитаризации космоса, но развитие ситуации требует повышенного внимания к укреплению орбитальной группировки и ракетно-космической отрасли в целом МОСКВА, 4 декабря. /ТАСС/. Президент России Владимир Путин продолжил серию совещаний по военной тематике. Встречи посвящены текущему состоянию и перспективам развития Военно-морского флота РФ. Об этом сообщается на официальном сайте главы российского государства. "Как известно, эффективность ВМФ, как и Вооружённых сил в целом, во многом зависит от своевременного получения данных от космических комплексов, надёжной работы систем навигации и связи, интеграции всех информационных ресурсов, возможностей технологий искусственного интеллекта для решения задач на поле боя. Эти весьма сложные, по большей части закрытые для публичного обсуждения вопросы, мы сегодня с вами предметно рассмотрим", - заявил Путин. По его словам, ведущие страны мира активно развивают современные космические системы военного и двойного назначения, дополняют и совершенствуют их технические характеристики. США вообще открыто рассматривают космическое пространство в качестве театра военных действий и планируют там боевые операции. Для сохранения стратегического превосходства в этой сфере США ускоренно создают космические силы, которые в рамках поставленных задач уже проводят мероприятия оперативной подготовки. Россия же всегда последовательно выступала и выступает против милитаризации космоса. В то же время развитие ситуации требует повышенного внимания к укреплению орбитальной группировки, а также ракетно-космической отрасли в целом. "За последние годы состав нашей орбитальной группировки космических аппаратов военного и двойного назначения заметно обновился, существенно выросли возможности космического эшелона системы предупреждения о ракетном нападении. Спутники Единой космической системы своевременно обнаруживают старты баллистических ракет с военных баз и из акватории Мирового океана. Оперативно выдают информацию руководству страны и на пункты управления государством, Вооружёнными силами. Эффективность работы этого важнейшего звена воздушно-космической обороны была вновь подтверждена в ходе стратегического командно-штабного учения "Гром-2019". Добавлю, что в текущем году завершено развёртывание на геостационарной орбите космического комплекса высокоскоростной связи полного состава", - сказал президент РФ. Россия стремится обеспечить по этому направлению серьёзный задел на будущее. На предприятиях оборонно-промышленного комплекса разрабатываются перспективные системы. Предприятия промышленности осваивают производство космических аппаратов на российской элементной базе. "В мае этого года на отдельном совещании мы детально обсудили состояние и перспективы развития космических войск ВКС, даны соответствующие поручения. И сегодня хотел бы услышать, как они реализуются. Ещё одна важная тема, затрагивающая интересы всех видов и родов войск Вооружённых сил, - это разработка и поставка современных средств радиоэлектронной борьбы. За последние годы предприятиями ОПК создано более 20 образцов техники РЭБ, которые позволяют войскам радиоэлектронной борьбы успешно решать весь спектр стоящих перед ними задач и по своим возможностям превосходят зарубежные аналоги. Нужно и дальше совершенствовать такие системы, а также информационно-управляющие комплексы, обеспечивающие эффективное применение войск. При этом важно максимально учитывать опыт, полученный при проведении учений и боевом использовании техники РЭБ, она использовалась у нас достаточно активно в ходе операции в Сирии. Прошу в рамках совещания доложить о приоритетах работы по этому важнейшему направлению", - заключил Путин. https://tass.ru/armiya-i-opk/7266551
milstar: http://avnrf.ru/attachments/article/988/Makarenko-IPB_REB_Monografia_2017.pdf В настоящее время теория радиоэлектронной борьбыдовольно много-гранна и включает в себякомплекс специфичных методов, которые ориентиро-ваны на различные объекты поражения и защиты. К основным объектам пора-женияможно отнести: системы управления войсками и оружием, радиолокаци-онные системы, системы радио-и оптической связи, системы радионавигации, оптико-электронные системы, системы радио-и оптико-электронной разведки. При этом подавляющая часть методологии радиоэлектронной борьбыориенти-рована на системы управления оружием, основанныена радиолокационных системах обнаружения, наведения и целеуказания
milstar: EW is divided into three (3) major areas: Electronic Attack Disrupt, deny, degrade, destroy, or deceive Electronic Protection Electronic Protection Preventing a receiver from being jammed or deceived Electronic Support Electronic Support Sensing of the electromagnetic spectrum https://www.lockheedmartin.com/en-us/capabilities/electronic-warfare.html
milstar: https://www.curtisswrightds.com/products/cots-boards/processor-cards/3u-intel-dsp/champ-xd1.html#tabbed-table2 Intel Xeon D 8-Core D-1539 (410 GFLOPS @ 1.6 GHz) or 12-Core D-1559 (576 @ 1.5 GHz) April 02, 2019 News Release The combination of General Dynamics Mission Systems’ SignalEye™ software and Curtiss-Wright’s CHAMP-XD1 processor module uses machine learning to detect threats in the radio frequency spectrum. FAIRFAX, Va. – General Dynamics Mission Systems today announced its collaboration with Curtiss-Wright’s Defense Solutions division to deliver open architecture artificial intelligence (AI) based commercial off-the-shelf (COTS) solutions for signal intelligence (SIGINT) and electronic warfare (EW) situational awareness applications. “The evolving EW and SIGINT threat confronting warfighters today requires an integrated solution,” said Bill Ross, a vice president of General Dynamics Mission Systems. “By combining our SignalEye machine learning software with Curtiss-Wright’s CHAMP-XD1 processor, we can provide warfighters with a greater understanding of the RF threats on the battlefield.” The combination of General Dynamics Mission Systems’ SignalEye threat detection software and Curtiss-Wright’s Intel® Xeon® D processor-based CHAMP-XD1 module provides system designers with a deployable COTS solution for RF spectrum situational awareness that automatically classifies signals through the use of machine learning. “We are excited to collaborate with General Dynamics Mission Systems to bring the cutting-edge advantages of machine learning to deployed EW situational awareness applications,” said Lynn Bamford, Senior Vice President and General Manager, Defense Solutions division. “Our supercomputing class CHAMP-XD1 module is an ideal processor for SignalEye software, easing and accelerating the delivery of RF threat detection to our warfighters.” https://gdmissionsystems.com/articles/2019/04/general-dynamics-curtiss-wright-deliver-electronic-warfare-ai-solutions
milstar: A Perspective on EW Receiver Design Technical Report APA-TR-2009-1102 by John C. Wise, MBE J.C. Wise and Associates November 2009 Updated April, 2012 Text © 2009 John C. Wise The points that impact on EW are the radar’s ability to change frequency in a varied number of ways from once every scan to once every pulse. The Swedish Navy has a fire control system with an RF agility capability known simply as CHASE. This gives the user just over 1,000 MHz of radio frequency agility in real time. Interestingly the majority of “channelized” EW receivers only have a maximum 500 MHz band pass, so at best can only ever see less than 100% of the CHASE effects on one receiver, this means that a library identification system has to be programmed to produce a solution for less than 100% of signal detection, which may vary considerably from second to second – and that makes for some very interesting problems. IFM receivers might see the whole CHASE event, but they don't gather azimuth data so will not know where the RF changes are coming from or even if they belong to the same emitter! One of the most recent technologies to go widespread is that of phased arrays and there are two types; Active (AESA) and Passive Electronically Steered Arrays (PESA). They both rely on architectures and antenna structures that are quite different. Some would argue that active phase arrays are superior and the Russians will quickly tell you that is true in price terms. Active phased arrays are also high on technology, which has hindered their development in China, although we are now seeing AESA designs such as the new highly mobile Type 305A, and the airborne KJ-200 and KJ-2000 systems. Active phased array designers may have a trick or two up their sleeve for there is no reason why all the active elements have to function with identical frequency characteristics, or employ the same waveforms thus these designers have more freedom than the passive array designers. For example fixed phased arrays may deploy different waveforms in subtly different RF sub-sets from each array face. But in any case phased arrays embrace a technology that significantly complicates the EW users life, especially when programming semi- or automatic identification systems. The very low emission sidelobes, and significant frequency agility characteristic of a modern AESA design, present genuine challenges for interception by some ESM and RWR systems. Radar manufacturers are very reluctant to produce other than basic transmission features in their brochures; RF (Radio Frequency), PRF (Pulse Repetition Frequency), PD (Pulse Duration), ST (Scan Type) and SP (Scan Period), primarily to protect their products from competition. At best they might agree that their transmitter is capable of, say, 10% RF agility if questioned. https://www.ausairpower.net/APA-Maritime-ESM.html
milstar: As noted above in the discussion about strategic receivers, they have much higher sensitivity because they have typically very narrow bandwidth, which bounds the noise energy in the receiver path. What if you reduce their bandwidth from 500MHz to 100MHz or even narrower, that should significantly increase the system sensitivity. The Type 667/8 had a narrowest bandwidth of just 25MHz across ‘I’-band. Well this is part of the solution, but only part, because unless you know when, and where, in frequency terms, and down what direction to search, to find a FMCW radar, you are not going to detect it before it detects you, if at all! https://www.ausairpower.net/APA-Maritime-ESM.html
milstar: NNIIRT 52E6MU Struna-1MU / Barrier E Bistatic Radar1 Technical Report APA-TR-2009-1101 https://www.ausairpower.net/APA-52E6MU-Struna.html The 52E6MU is essentially a new style of radar system, based on bistatic radar technology. Due to the inverse square law constrained forward scattering effect seen in bistatic systems, the volume of space between the transmitter and receiver has sufficient electrical field strength to permit the reliable detection of targets otherwise difficult to detect using conventional monostatic radars, which are constrained by the physics of the inverse fourth power law. Russian sources claim that the effective bistatic radar signature of targets in this regime is 2 to 3 times greater than the monostatic signature of the same target. They have also stated that this is largely independent of surface coating performance, permitting detection of low observable targets2 The system operates at a frequency of 450 MHz, although other sources claim a frequency range between 390 to 430 MHz. Target detection probability is cited at 0.8 to 0.9, at a False Alarm Rate of 1 spurious detection over a 72 hour interval. The first variant has a cited operational life of 40,000 hrs between overhauls. The area coverage footprint for the first variant of the system was cited at 50 to 400 km, subject to the number of stations chained at separations of up to 50 km. The receive antenna is a planar dipole array, mounted on standoffs over a 5 x 2.5 metre base. The antenna is located on a tethered lattice frame tower structure, with a total height of approximately 25 m, including the frame mounting the antenna and 10 to 11 structural frames. The antenna base mounts the array of 32 dipoles, in 4 rows of 8 dipoles each. Receiver hardware is installed in a box shaped housing mounted on the rear face of the antenna. A typical high density coverage barrier is formed by emplacing transmit/receive station spans in two parallel chains, separated by 10 to 11 km, with stations in each span separated by 40 to 50 km distance, the latter determined by local terrain elevation along the span. A transmit/receive station, termed a PPP (Priyomno-Peredayushchiy Post), is located with each antenna/mast subsystem. Each PPP module has a power consumption of 0.8 kiloWatts. A complete system requires only one operator station, termed an RMO (Rabocheye Mesto Operatora). Receiver outputs collected by all stations in the system are relayed via embedded communications channels to the RMO data processing system, which performs tracking and displays outputs for the operator. Each RMO module has a power consumption of 0.3 kiloWatts. Total radiated RF power for the 52E6MU system is 1 to 10 Watts (0 - 10 dBW). Accuracy of target tracks is 80 – 200 m normal to the boresight line of a span. Other sources claim that the system determines air target coordinates and kinematic parameters with an accuracy of 2,100 m along the span boresight, 170 m normal to the span boresight, 1° in azimuth and 5.8 m/s in velocity. The claimed target detection probability is 0.89. Five targets can be individually tracked within each span. The manufacturer claims a single false alarm per 72 hour interval. A BIT i.e. self test system can isolate faults down to two modules. The service interval in continuous operation is 2,500 hours. Personnel requirements are a single operator per RMO container, and one technician per PPP container.
milstar: https://books.google.de/books?id=Plc6pOgteF4C&pg=PA4&lpg=PA4&dq=ew+receiver+design&source=bl&ots=fXa7wCArTW&sig=ACfU3U0COUAdsYURs10h7dZYPMn_q4IXeg&hl=de&sa=X&ved=2ahUKEwiUyK3h15voAhUC3qQKHSWABvgQ6AEwC3oECAcQAQ#v=onepage&q=ew%20receiver%20design&f=false
milstar: Kvant SPN-2 / 1RL248-2 High Power Ku-Band Radar Jammer Kvant SPN-3 / 1RL248-3 High Power X-Band Radar Jammer Kvant SPN-4 / 1RL248-4 High Power X-Band Radar Jammer SPN-30 High Power X-Band Radar Jammer Kvant SPN-40/SPN-40M2 / 1RL238 High Power Ku-Band Radar Jammer Pelena-1 High Power S-Band Counter-AWACS Radar Jammer Pelena-6 Communications Jammer Signal Topol E High Power UHF-Band Counter-AEW&C Radar Jammer 1L245 Ground-Based Weapons Control Radar Suppression System R-330B/R-330T Automated VHF Jamming System (Upgraded Version) R-934B/BM VHF/UHF Aircraft Communications Automatic Jamming Station Kvant AKUP-1 / 1L213M Automated Jammer Control System http://ausairpower.net/APA-REB-Systems.html
milstar: SPN-30 High Power X-Band Radar Jammer http://ausairpower.net/APA-REB-Systems.html Эквивалентная чувствительность при приеме сигналов, дБ (Вт): Receiver sensitivity [dBW] менее 100 мкс less than 100 [µs] -123 более 100 мкс greater than 100 [µs] -140 Динамический диапазон сигналов, дБ не менее Signal Dynamic Range [dB], no less than 60
milstar: Комплекс Vera-NG предлагается как в мобильном, так и в стационарном исполнении, что говорит о его универсальности. В состав системы входят 4 станции (1 – центральная и 3 – периферийных). Система позволяет надежно фиксировать цели во всей верхней полусфере на 360 градусов по азимуту, каждая из периферийных станций имеет угол обзора более 120 градусов. Центральная станция действует как вторичная система обработки информации. Обнаружение цели идет в диапазоне частот 50 МГц – 18 ГГц. Одновременно комплекс может вести 200 целей на дальности до 400 км. Vera-NG является пассивной системой слежения, работающей на основе метода фиксации разницы прихода энергетических волн, излучаемых (или отраженных) целью, имеющих известную скорость распространения – TDOA (Time Difference of Arrival). Стоит подчеркнуть, что система пассивного наблюдения незаметна для противорадарных бортовых комплексов современных истребителей, включая авиационные платформы пятого поколения. Компьютер Vera-NG производит идентификацию, расчет координат цели в трех измерениях( азимута, высоты, места), определяет расстояние до нее. Выдает зенитным ракетным системам всю необходимую информацию для поражения обнаруженных целей. От радаров комплекса Vera-NG не могут скрыться даже такие платформы, как F- 22, F-35 и B-2. На работу комплекса не влияют климатические условия и запыленность атмосферы. Против Vera-NG бессильны все известные средства РЭБ. Кстати, эта система в мобильной версии монтируется на шасси грузового автомобиля «Камаз» с колесной формулой 6 x 6. http://nvo.ng.ru/armament/2020-03-15/100_vietnam150320.html
milstar: The Czechs made the most progress in this area, developing the Ramona and Tamara systems using the quite sophisticated DTOA (Time Difference Of Arrival) technique, one which did not become widely used in Western ELS equipment until much later. The Kolchuga, Vega/Orion and Avtobaza are more conventional Direction Finding (DF) systems, with two or more stations they use multiple bearing measurements to fix the target emitter. The widely propagated public claims that DTOA Emitter Locating Systems are 'passive anti-stealth radars' is difficult to fathom. All DTOA ELS systems are most effective at detecting and tracking omnidirectional emitters. For the DTOA ELS to function, at least three of the widely spaced antenna/receiver systems must detect the very same emission from the target. This is why the Warsaw Pact's Ramona/Tamara family of DTOA systems was used primarily to track IFF, SSR, VOR/DME, Tacan, JTIDS/Link-16 and other omni emission sources from NATO aircraft. A narrow and low sidelobe pencil beam emission from an X/Ku-band radar is even under the most favourable geometrical conditions not going to concurrently illuminate three or more DTOA ELS stations, spaced tens of miles apart, so the DTOA system cannot perform its geolocating function. With low gain antennas needed to properly cover the required angular extent, the notion that DTOA systems can lock on to and track sidelobes from X/Ku-band AESAs is simply not supportable from a basic radio physics perspective. The only possible scenario in which such a DTOA ELS could track a VLO aircraft is where the aircraft is transmitting via an omni antenna JTIDS/Link-16 terminal while penetrating hostile airspace. This is so unlikely that it cannot be considered seriously. https://www.ausairpower.net/APA-Warpac-Rus-PLA-ESM.html The only other possible scenario which might be contemplated by those arguing 'anti-stealth' capabilities for DTOA or DF ELS equipment is their use as the receiver component in a multi-static radar system, which assumes the volume of airspace in which the VLO aircraft is operating is also being floodlit by a very high power pulsed emitter in the UHF/VHF/L-bands. The difficulty then confronted, especially by a DTOA ELS network, is the power-aperture problem. As the angular coverage of the DTOA ELS stations must be large, this is at the expense of antenna gain. To achieve a given power-aperture product in the multi-static system, the gain and emitted power at the floodlighting emitter end of the system must be exceptionally large, to compensate for the low gain of the receiver components. Claims that conventional DF systems like the Kolchuga can readily detect and track VLO aircraft also defy analysis. While they have higher gain antennas compared to the DTOA ELS designs, they are confronting the probability of intercept problem against a very low sidelobe AESA, which is power managed, and highly frequency agile. They can only detect and track the emitter if the station is sitting inside the mainlobe of the AESA, and pointing at it when it is emitting. The only scenario where this is feasible is if three or more such DF systems are closely clustered around the target to be attacked, and all are pointed along the threat axis. Were this true, the DF systems then confront a geometrical dilution of precision (GDOP) problem, which will severely impair range accuracy. The claimed use of DTOA techniques in the Kolchuga is unlikely to correct this problem due to the very short DTOA baseline.
milstar: Claims that conventional DF systems like the Kolchuga can readily detect and track VLO aircraft also defy analysis. While they have higher gain antennas compared to the DTOA ELS designs, they are confronting the probability of intercept problem against a very low sidelobe AESA, which is power managed, and highly frequency agile. They can only detect and track the emitter if the station is sitting inside the mainlobe of the AESA, and pointing at it when it is emitting. The only scenario where this is feasible is if three or more such DF systems are closely clustered around the target to be attacked, and all are pointed along the threat axis. Were this true, the DF systems then confront a geometrical dilution of precision (GDOP) problem, which will severely impair range accuracy. The claimed use of DTOA techniques in the Kolchuga is unlikely to correct this problem due to the very short DTOA baseline. https://www.ausairpower.net/APA-Warpac-Rus-PLA-ESM.html The claim that DTOA or conventional DF Emitter Locating Systems provide a useful capability against VLO aircraft is simply not credible. Its continuing popularity appears to fit in the same category as claims that the B-2A's stealth paint washes off in the rain. ##########
milstar: https://www.ausairpower.net/APA-Warpac-Rus-PLA-ESM.html#mozTocId715711 85V6 Vega / Orion ELINT System
milstar: system capable of providing up to 6 GHz of instantaneous bandwidth and at least 12 bit signal fidelity, thereby providing over 70 dB of spur-free dynamic range (SFDR), is desired. The bandwidth must be instantaneous, not a scan and tune architecture, in order to capture 100 percent of low-duty cycle signals. The resulting system should allow for the 6 GHz of instantaneous bandwidth to be centered, or tuned anywhere between 3 GHz center frequency (providing DC-6 GHz coverage) or 23 GHz center frequency (providing coverage from 20-26 GHz). The system should provide real-time recording capability of these signal bandwidths for durations of up to 15 minutes in open file format allowing the files to be ported to a workstation for analysis and manipulation. The current state of the art is a DC-6 GHz bandwidth, 8-bit recording and playback system. Additionally there is a 12-bit system which has 1 GHz of instantaneous bandwidth, with the 1 GHz of bandwidth centered at a frequency tunable from 2 GHz to 26 GHz. That system can be equipped to record signals for over 1 hour but requires substantial hard drive storage. Description: OBJECTIVE: Design and develop an ultra-broadband, high dynamic range receiver system for signal capture, storage, and analysis. DESCRIPTION: Recent technological advances have enabled downconversion and sampling of radio-frequency (RF) signals with high instantaneous bandwidth and fidelity. Applications include recordings of threat signals, jamming waveforms, civilian systems, and other signals of interest for detailed analysis and potential upconversion and playback at RF for replication of these in-the-field collected signals in a laboratory environment. https://www.sbir.gov/node/401673
полная версия страницы